пятница, 25 сентября 2020 г.

Управление рисками и безопасностью

 


Я.Д. Вишняков

“ Safety - the world’s largest industry.
It is not possible to be precise about its size,
because safety merges with everything else.”

Перевод: “Безопасность - величайшая отрасль в мире.
Невозможно точно установить ее размеры в силу того,
что безопасность сливается со всем остальным.”

Приведенное выше определение одной из главнейших характеристик понятия безопасность вполне отвечает и соответствует современным представлениям о безопасности. На протяжении многих тысячелетий развития на Земле человеческой цивилизации наименее обеспеченным и гарантированным показателям качества жизни всегда являлась безопасность человека и, в первую очередь, личная безопасность каждого отдельного человека. В поисках обеспечения личной безопасности, испытывая угрозу голода, болезней, стихий, врагов и других опасностей первобытные люди объединялись в сообщества, управляемые в соответствии с принятыми и впоследствии вошедшими в традицию правилами. Важно отметить, что первобытный человек отдавал значительную долю личной свободы, входя вместе со своей семьей в более крупное по масштабу, чем отдельная семья, сообщество, и отдавал личную свободу в обмен на обещание сообщества обеспечивать безопасность этого человека. При развитии государственных образований, узурпировавших право распоряжаться качеством жизни человека на протяжении всей его жизни, весьма противоречиво трансформировались представления об обеспечении безопасности человека. В подавляющем большинстве государств, включая и Россию, личная безопасность человека скорее декларируется , чем обеспечивается (более подробно в разделе “Нормативно-правовая база управления рисками и безопасностью”).
Вместе с тем, можно отметить, что в ходе развития человеческой цивилизации были найдены возможности ответов на многие вызовы стихии, называемые в науке природными рисками. Это стало возможным благодаря развитию науки и образования, техники и технологии: землетрясениям противопоставлены рациональные принципы расселения, градостроительные принципы и технологии; наводнениям противопоставлены регулирование стока рек плотинами и другими гидротехническими сооружениями, а также мониторинг предвестников наводнений; эпидемиям - вакцинации и санитарные правила, контроль и надзор; засухам - мелиорацию и лесозащитные насаждения; и т.д.
Уже в начале XX столетия появились сомнения в правильности той Парадигмы развития человеческой цивилизации, которая реализовывалась с момента появления первых технических систем; Парадигмы, в конечном итоге приведшей к гипертрофированному вниманию к научно-техническому прогрессу, в основном используемому в военно-политическом аспекте. Кроме того, в рамках действующей до сих пор Парадигмы Человек сначала создает собственными руками при активном содействии собственного интеллекта опасные (рискованные) ситуации на поверхности Земли, под землей, на воде и под водой, в воздухе, в Космосе; он конструирует и реализует существенно небезопасные технические системы и комплексы таких систем, и только потом, увидев и, почувствовав и осознав дело рук своих, Человек ищет и не сразу находит средства и методы защиты от результатов антропогенной деятельности.
К концу XX столетия стало очевидным, что дальнейшая реализация действующей Парадигмы развития опасна уже не только для отдельного человека, но для человечества в целом.
Известно, что за всю историю существования жизни на Земле, за всю историю существования биосферы ни один из существовавших видов не вносил в биосферу возмущения такого масштаба, какое внес и продолжает вносить вид Homo sapiens. По видимому правы авторы книги “Проблемы экологии России”1  делая вывод о том, что “человечество в своем развитии уже давно превысило предел хозяйственной емкости биосферы. Поэтому идет разрушение естественных сообществ организмов. В условиях этого разрушения не может быть устойчивого развития”. Ясно, что в условиях, когда в любой момент природная окружающая среда, интенсивно разрушаемая усилиями чело века, может избавиться от вида Homo sapiens, в этих условиях главной, долгосрочной, на всю историческую перспективу целью человеческой Цивилизации является выживание человека, как вида.
В настоящее время и в будущем III тысячелетии необходимо реализовать новую Парадигму развития человеческой Цивилизации. В рамках этой Парадигмы центральное место отводится человеку, как одному из полноценных и ответственных членов содружества земных живых существ - биосферы. Научно-технический прогресс уже перестал быть самоцелью, и может рассматриваться только, как средство сохранения окружающей среды, как способ выживания человека, как путь к созданию безопасной жизнедеятельности человека на всем историческом отрезке его жизни. Одним из важнейших шагов по пути реализации новой Парадигмы является снижение ресурсоемкости жизнедеятельности человека, и, в первую очередь, снижение более, чем на порядок энергопотребления.
Россия исторически является одним из важнейших элементов человеческой Цивилизации, значение которого для Цивилизации существенно возрастает на рубеже XX и XXI столетия, на рубеже Третьего тысячелетия н. э. Это связано с целым рядом факторов, обсуждение которых не предполагается проводить в настоящей статье. Отметим лишь, что даже упоминание общеизвестных факторов не оставляет сомнений в непреходящем значении России для судеб цивилизации: это и ее геополитические характеристики, включая евразийское расположение и значительность занимаемой территории; это ее интеллектуальный потенциал, это ее ракетно-ядерный потенциал и т.д.
Россия вместе со всей человеческой Цивилизацией в настоящее время развивается в условиях нарастающего кризиса взаимоотношений Человека и окружающей среды, что обуславливает отмеченный в последние годы глобальный подъем как природных, так и техногенных катастроф, кризисных ситуаций и т. п.
Отметим, что 80% всех ЧС, аварий и катастроф техногенного происхождения происходит по вине человека, как одного из компонентов высокорисковых человеко-машинных комплексов - принятие неправильного решения или непринятие решения в предкризисной и кризисной ситуациях; неграмотное непрофессиональное исполнение решения о действиях в предкризисных и кризисных условиях (в т. ч. при управлении сложными высокорисковыми ТС и т.п.). Однако, оставшиеся 20 % все равно, так или иначе связаны с деятельностью человека. Здесь имеются в виду ошибки специалистов и руководителей при конструировании и изготовлении ТС, приводящие к недостаточной управляемости или полной неуправляемости ТС в предкризисной и кризисной ситуациях.
В России наблюдается существенный рост числа техногенных ЧС (1991 г. - 364, 1992 - 769, 1993 - 923), происходящий при однов ременном ежегодном снижении на 10 -15 % объемов производственной деятельности в целом по стране.
Относительные показатели только техногенных аварий и катастроф в России в 2 - 3 раза выше аналогичных показателей других промышленно развитых стран.
Прямой и косвенный ущерб от техногенных и природных ЧС и катастроф достигает по последним оценкам 3 - 5 % от ВВП России.
Сегодняшнее состояние окружающей природной среды в России можно охарактеризовать, как экологический кризис. Этот кризис тем более опасен, что происходит одновременно и взаимосвязано с социально-политическим и экономическим кризисами. Более 20 % территории России находится в критическом экологическом состоянии. В районе зон экологического бедствия свыше 55 крупных городов. В настоящее время более 70 млн. людей, что составляет чуть меньше половины всего населения РФ, дышит воздухом, насыщенным опасными для здоровья веществами, в 5 раз и более превышающими предельно допустимые нормы. За последние 4 года подобные факты отмечались более, чем в 100 городах.
Около 20 % территории Российской Федерации занимают зоны повышенной сейсмической опасности, в том числе 5 % - чрезвычайно опасные 8-9 бальные зоны. Более 20 млн. Человек (14 % населения) постоянно подвержены угрозе разрушительных землетрясений. Площадь затопления в результате наводнений достигает 400 тыс. кв. Км (2,5 % территории стран), что создает угрозу для 750 городов и населенных пунктов. Огромный урон хозяйству наносят также природные явления, как засухи, град, смерчи, снежные заносы, гололедицы и т.п.
Практически все техногенные катастрофы имеют серьёзные экологические последствия. Трендовые показатели зарегистрированных техногенных и природных аварий приведены в табл. 1.
Таблица 1
Относительный рост числа техногенных и природных катастроф в 1991 - 1995 гг.
Тип аварий и катастроф
1991
1992
1993
1994
1995
Техногенные
1,00
4,3
3,9
4,6
6,02
Природные
1,00
1,07
1,03
1,39
1,16
Если относительное изменение по годам числа собственно природных катастроф сравнительно невелико (до 1,4), то коэффициент нарастания техногенных аварий и катастроф, в том числе влекущих за собой экологические последствия, за последние пять лет резко увеличился (до 6,0). Темп нарастания суммарного числа этих аварий и катастроф увеличивался за это время в 3,5 раза быстрее, чем для природных.
Одним из катастрофических последствий нарастающего экологического кризиса в России является демографическая напряжённость в широком смысле. Средняя продолжительность жизни в стране на 8-10 лет меньше средней продолжительности жизни людей в 44 кап. странах мира. Каждый 10-й ребёнок в России рождается генетически неполноценным. У 45 % призывников выявлены нарушения психики. Более 50 % населения имеют ослабленное здоровье и относятся к числу хронически больных, либо физически неполноценных1  .
Вместе с тем, промышленная переработка минеральных ресурсов всё более сложного состава сопровождается постоянным ростом объёмов отходов, которые увеличиваются в 2-3 раза быстрее, чем объёмы производства продукции в сырьевых отраслях, способствуя таким образом накоплению техногенных отходов, опасных для человека.
Ежегодно в РФ образуется 45 млрд. т всех видов отходов производства и потребления, причем 20 млн. т из них относится к неутилизируемым токсичным отходам. Они частично складируются на территории предприятий, бесконтрольно сбрасываются в овраги, балки, на полигоны, где размещаются твёрдые бытовые отходы (ТБО).
По данным международных организаций, при прежних объёмах природоохранных мероприятий примерно через 50 лет содержание оксидов железа в почве и воде удвоится, концентрация свинца возрастёт примерно в 10 раз, ртути — в 100 раз, мышьяка — в 250 раз, а выбросы серы и оксидов азота в атмосферу возрастут более, чем в 2-3 раза.
Кроме того, к настоящему времени в России имеется около 45 тыс. опасных производств и объектов, в том числе около 1500 ядерных и 3000 химических представляют повышенную опасность. Так в ядерном комплексе сосредоточено около 10 13 , а в химическом комплексе около 10 12 смертельных токсодоз. Около 80 млн. человек (55 % населения страны) проживают в зонах непосредственной угрозы жизни и здоровью в случае возникновения техногенных ЧС.
В той катастрофической экологической ситуации, характеристики которой описаны и продолжают описываться специалистами, взоры общества обращены к науке и, в первую очередь, к тем наукам, которые работают в области управления рисками и безопасностью. Спасение Человечества и его последующее стабильное развитие в значительной мере зависит от того, как быстро произойдёт переход от декларирования к реализации новой Парадигмы развития, Парадигмы III тысячелетия, в которой доминантой является безопасность Человека. Сейчас необходимы механизмы, делающие этот переход реальностью сегодняшнего дня.
В настоящее время средний период возникновения ЧС составляет: 10-15 лет - с ущербом более 1 млрд. руб. , 8-12 месяцев - с ущербом до 1 млрд. руб. , 15-45 дней - с ущербом до 200 млн. руб. Потери от техногенных аварий и катастроф и природных катаклизмов ежегодно возрастают примерно на 10-30%. Все вышесказанное дает основание считать, что в при сохранении отмеченных выше тенденций в самые ближайшие годы экономика России будет не в состоянии восполнять потери от техногенных и природных ЧС и катастроф.
Общая схема подхода к управлению рисками катастроф сделана на основе анализа рисков, катастроф и способов управления ими1  . (см табл.2).
Таблица 2.
Способы управления рисками различных видов катастроф
Виды катастроф
Риски
Способы (факторы) управления
Видовые
Утеря видовых качеств, устойчивое психическое расстройство, физическая и умственная деградация
Ограничение влияния техносферы, видовой образ жизни (питание, дыхание, движение, воспитание и т.п.) Культурное совершенствование (преемственность)
Бытовые
Травма, болезни
Правила поведения, техники безопасности, санитарной гигиены
Национальные
Национальная обделенность, утеря национальной культуры, демографическая деградация
Сохранение культурных ценностей, территории. Конституция, власть.
Социальные
Бедность (нищета), недовольство. Состояние экономических условий, международные отношения, природная, техногенная, военная безопасность
Экономические законы, внутренняя и внешняя политика, природные ресурсы, развитые технологии.
Природные
Землетрясения, наводнения, засухи и т.п.
Мониторинг, системы управления кризисами, спасательные службы.
Техногенные
Радиационный, химический, биологический
Состояние науки, технологическая дисциплина, надзор, управление кризисами, спасательные службы.
Экологические
Окружающая среда, физическое, химическое и иное состояние
Программа действия, контроль, использование ресурсов. Технологии.
Демографические
Перенаселение
Ислусственные меры, осуществляемые в рамках государственной политики по регулированию численности, миграция.
Военные
Применение оружия массового поражения, вторичные эффекты от применения оружия
Политическая культура, международное сотрудничество и интеграция стран и контиентов, гражданская оборона (защита)
Планетарные
Глобальное изменение параметров окружающей среды, генная деградация, воздействие космических объектов
Интеграция мирового сообщества - принятие единых и приемлимых правил игры, видовая защита, космические технологии
Галактические
Орбитальные, астероидные, солнечные
Развитие науки, филосовской мысли (сферы разума), космизма
Вселенские
Зависимость существования Земли от состояния других планет и галактик
“Интеграция миров”
Развитие наук о рисках и безопасности и накопление сведений о катастрофах, их причинах и последствиях - все это в совокупности дало основание сделать вывод о том, что очевидна причинно-следственная взаимосвязь между катастрофами и социально-экономическим развитием государств (регионов) и народов. Рассмотрим четыре основных вида их взаимосвязей1  :
а) Возникающие катастрофы тормозят выполнение программы развития, отбрасывая социально-экономическое состояние и уровень жизни на многие годы назад.
Землетрясение в г. Спитак (Армения), превентивный вывод из соображений безопасности, находящейся в 8-9 бальной сейсмоопасной зоне Армянской АЭС, в момент когда Армения стала независимым государством и уже не могла, как обычно, рассчитывать на -экономическую и энергетическую безвозмездную помощь России - все это привело к энергетическому кризису в Армении, к закрытию школ и учреждений в зимнее время, к страданиям населения.
Когда в развивающихся странах экономические потери от природных катастроф превышают ВВП, экономика страны переживает критическое и катастрофическое состояние. Например, прямой ущерб (прямые потери) от землетрясений в Манагуа (1972г.) составил 209% ВВП Никарагуа. Эта страна до сих пор не оправилась от такого экономического потрясения.
Уточним, что последствия катастроф разделяются на прямые потери (человеческие жертвы, природные ресурсы, производственные мощности и т.д.) и косвенные, проявляющиеся в течении длительного времени. Последние обычно превосходят прямые и приводят не только к уменьшению выпуска продукции и недополучению прибыли (в промышленных комплексах к катастрофам приравниваются также длительные забастовки), но также к невыполнению программ развития и могут носить социальный характер.
б) Последствия катастроф, требующие восстановления разрушенных сооружений, могут явиться необходимым толчком (поводом) и исходным пунктом для претворения в жизнь программ развития предприятия города, региона и т.д. Так, восстановление предприятий и других объектов может происходить с учетом необходимости реконструкции, внедрения новых экономичных ресурсосберегающих технологий, одновременно снижающих загрязнение окружающей среды. Например, Ташкент (Узбекистан) был построен после землетрясения практически заново, как современный город с использованием средств союзного (в основном России) бюджета и руками строителей из различных республик и городов СССР.
в) Осуществляемые или планируемые программы развития могут повысить восприимчивость региона (города, района) к катастрофам.
Это негативные воздействия.
Так, концентрация в регионе потенциально опасных производств, реализуемых с целью создания новых рабочих мест для местного населения и для производства новой конкурентноспособной продукции, увеличивает риск возникновения катастроф и может привести к ухудшению состояния окружающей природной среды.
г) Осуществляемые или планируемые программы развития предполагают уменьшение уязвимости по отношению к катастрофам и смягчает негативные последствия катастроф.
Это, например, меры по усилению сейсмостойкости зданий и сооружений в сейсмоопасных регионах, внедрение новых безопасных и экологически чистых технологий и оборудования.
Рассмотрим вопрос о зависимости от типа экономики степени уязвимости экономики государства от катастроф.
1. Промышленно-развитые страны с высокой степенью урбанизации и повышенной плотностью городского населения почти безразличны к катастрофическим разрушениям в сельско-хозяйственном секторе. Экономика этих стран достаточно легко преодолевает потери в этом секторе. У них имеются финансовые резервы для покупки зарубежного продовольствия и с/х сырья. Интересна реакция мирового рынка на с/х товары, импортируемые вышеупомянутой страной; возможен также вариант роста цен на мировом рынке на те продукты, которые являются предметом экспорта пострадавшей страны (пример: рост мировых цен на хлопок в случае потери урожая в районе Миссисипи (США) из-за природных катастроф).
Причинно-следственная связь между катастрофами и социально-экономическим состоянием и развитием государств (регионов) заключается в том, что катастрофы и программы социально-экономического развития способны влиять друг на друга, снижая или повышая уязвимость системы в случае катастроф, способствуя или сдерживая процесс социально-экономического развития (Рис.1).

Рис. 1. Взаимосвязь между катастрофами и социально-экономическим развитием государства
В программах социально-экономического развития любого уровня (федерального, регионального, муниципального, объектового) необходимо учитывать возможность возникновения различного рода катастроф и предусматривать мероприятия по снижению уязвимости социально-экономических систем, производственных комплексов и объектов от катастроф и их последствий. Кроме того, техногенные аварии и катастрофы имеют всегда долговременные экологические последствия. Ликвидация последствий катастроф в одной сфере хозяйства требует отвлечения ресурсов из других сфер. Что приводит к снижению темпов социально-экономического развития и, как правило, к снижению уровня социально-экономической защищенности населения, в особенности, его нетрудоспособной части: пенсионеров, инвалидов и детей.
При формировании стратегии сбалансированного развития на национальном, региональном и глобальном уровнях применяются социально-экономические и экономико-экологические математические модели и комплексные системы таких моделей.
После моделей межотраслевого баланса Леонтьева, мировой экономики Форестера, Медоуза, Леонтьева, Месаровича-Пестели и др. были разработаны модели ЛИНК, ГЛОБУС, эконометрические модели США, Японии, Европейских стран, модели эколого-экономического развития отдельных регионов США и Канады, предназначенные для прогнозирования макроэкономических показателей и агрегированных показателей загрязнения окружающей среды. Опробованы также модели, позволяющие анализировать возможные последствия техногенных и природных катастроф глобального масштаба, например, парникового эффекта, ядерной зимы, столкновения с Землей крупного небесного тела (астероиды, метеориты и т.д.) Все это расширило методические возможности разработки национальных, международных и глобальных программ по снижению рисков и смягчению последствий катастроф ЧС природного и техногенного характера, по стабилизации качества и восстановлению окружающей среды (атмосферы, гидросферы и ландшафты и т.д.), по разоружению и конверсии экономики и структуры трудовых ресурсов, по сбалансированному развитию человеческой цивилизации в III тысячелетии н.э. Мировое сообщество признало в качестве Аксиомы наук о рисках и безопасности положение о том, что недопустимы эксперименты с различными стратегиями социально-эколого-экономического развития на реальных крупномасштабных системах, включающих биосферу и человеко-машинные комплексы, все эксперименты в социально-эколого-экономической сфере должны проводиться на моделях в виртуальной пространстве современных компьютерных систем. Приведенное выше содержание Аксиомы наук о рисках и безопасности полностью соответствует классическому определению, гласящему, что Аксиома - это положение, принимаемое без логических доказательств в силу непосредственной убедительности и являющееся истинным исходным положением теории.
Кроме того, убедительность и истинность настоящей Аксиомы выстраданы человечеством в течении всего XX века. Это бесчеловечный социольно-эколого-экономический эксперимент в России, длившийся почти все столетие и давший отрицательный ответ. Объект эксперимента - народы России сохранились только благодаря их удивительной стойкости и мужеству.
Это - экологические войны, связанные с воздействием на среду обитания человека (загрязнение или заражение воздуха, воды, почвы, истребление флоры и фауны). Примеры экологических войн: США против населения Вьетнама (60-ые - 70-ые гг. Xxвек), Российское государство против собственного народа (до сих пор).
Это - испытание и применение атомного и ядерного оружия: США, СССР и другие члены атомно-ядерного клуба; США против Японии (1945 год) и т.д.
Реализация этих экспериментов, исключающих перспективу сбалансированного развития человеческой Цивилизации и приближающих ее закономерный крах, обусловлена тем, что науки о рисках и безопасности практически не воздействуют на этику и право современного человеческого сообщества. До настоящего времени это воздействие было блокированно неразвитостью современной общечеловеческой культуры риска и безопасности, практическим отсутствием грамотности специалистов и руководителей в этой области, отсутствием реального соообщества профессионалов в области управления рисками и безопасностью, управления безопасностью жизнедеятельности (см. раздел “Культура риска и безопасности, грамотность и профессионализм в области управления рисками и безопасностью”).
Действительно, ядерные бомбардировки японского населения (Хиросима и Нагасаки, 1945г.), варварские бомбардировки англо-американской авиацией с целью устрашения германского народа (Дрезден, Кельн и др., 1945 г.), экологическая война против населения Вьетнама и т.д. не послужили достаточным основанием с позиций общечеловеческой этики (морали) и международного права к объявлению виновными в преступлениях против человечества определенных групп американских руководителей и специалистов, включая Президентов США, бывших на этом высоком посту указанные периоды.
Никто не наказан!! Общечеловеческая этика и международное право хранят молчание по этому поводу. Аксиома науки о рисках и безопасности неизвестна широкой мировой общественности, не стала всеобщим достоянием информация о том, что произошло, что происходит и что будет происходить, если будет продолжаться нарушение этого постулата. Однако последствия очевидны - крах и гибель земной человеческой цивилизации!
К сожалению, ООН в том виде, в котором она предстает к началу XXI столетия, несостоятельной и бессильной организацией перед лицом антропогенного воздействия на биосферу, включая самого человека, ведущего к глобальной катастрофе. Не выполняются: Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного воздействия на окружающую среду, разработанная по инициативе СССР и принятая ООН в 1973 году; Конвенция ООН “Повестка дня на XXI век” (Рио-де-Жанейро, 1992) и другие.
Основной причиной неразвитости на глобальном уровне этики и морали, культуры и образования, в области управления рисками и безопасностью является то, что человечество продолжает жить по законам старой порочной парадигмы, где безопасность человека и человеческой цивилизации не является доминантой развития.
В той катастрофической экологической ситуации, характеристики которой описаны и продолжают описываться специалистами, взоры общества обращены к науке и, в первую очередь, к тем наукам, которые работают в области управления рисками и безопасностью. Спасение Человечества и его последующее стабильное развитие в значительной мере зависит от того, как быстро произойдёт переход от декларирования к реализации новой Парадигмы развития, Парадигмы III тысячелетия, в которой доминантой является безопасность Человека. Сейчас необходимы механизмы, делающие этот переход реальностью сегодняшнего дня.
Рассмотрим, в первую очередь взаимосвязь друг с другом экологии — экономики — права, как в научном, так и в практическом аспектах (рис. 2). Вместо “экологии”, в той же позиции может рассматриваться “безопасность”, в этом случае “экологическая безопасность” фигурирует как одна из компонентов безопасности в любом контексте: “компонент человека”, “компонент национальной безопасности” и т.д. В целях некоторого упрощения дальнейших рассуждений будем рассматривать указанный треугольник в том виде, как он представлен на рис. 2.

Рис. 2. Треугольник взаимосвязей в информационном пространстве
Связь “А” хорошо известна. Она существует с древнейших времён, постоянно преобразовываясь и совершенствуясь. При “подключении” к праву и экономике ещё и экологии появляются связи “Б” и “В”.
В связи “В” (экология — право) имеются как элементы гармонизации, так и противоречия. В РФ имеются законы, которые призваны защищать и охранять окружающую среду. В СССР было всего 2 закона, регулирующих отношения по охране окружающей среды: “Об охране атмосферного воздуха” и “Водный кодекс”. В РФ за последние 5 лет разработаны и приняты: “Закон об охране окружающей природной среды (1991)”, “Основы законодательства об охране здоровья населения РФ (1993)”, “Закон об экологической экспертизе (1995)”, “Закон об использовании атомной энергии (1995)”, “Закон о недрах (1993, 1995)”, “Водный кодекс (1982, 1995)” и другие. Появилось правовое поле, отображением которого в информационном пространстве является в рассматриваемом нами треугольнике связь “В”.
Можно говорить об элементах гармонизации, когда законами предусмотрены взимание платежей с предприятий за выбросы загрязняющих веществ в атмосферу, водоёмы и за размещение отходов производства. Но в глубоком экономическом кризисе, охватившем Россию на современном этапе, возникают и противоречия. Эти платежи себя не оправдывают, а законы практически не соблюдаются по ряду причин, в частности, не устранён монополизм в производстве товаров, что создаёт трудности с приостановлением работы предприятий за нарушение природоохранного законодательства, а также, несмотря на то, что значительная доля предприятий-загрязнителей аккумулируется в руках государства, неэффективны механизмы регулирования и контроля в фискальной политике.
Большая часть этих противоречий связана с отсутствием в РФ правового общества. Развитие правового поля – это необходимое условие для создания правового общества. Кроме выполнения этого условия, должны быть созданы механизмы, гарантирующие исполнение законов и обеспечивающие законопослушание граждан. (Подробно о развитии нормативно-правовой базы в области управления рисками и безопасностью в соответствующих разделах).
Развитие связи “Б” происходило по трем основным этапам. Рассмотрим более подробно особенности связи “Б”, претерпевающей непрерывные и весьма противоречивые изменения.
Исторически сложилось так , что за сравнительно короткий промежуток времени (менее пятидесяти лет ) экология и экономика (связь “Б”) уже дважды пересматривали свои взаимоотношения , и , что особенно удивительно , каждый из этих пересмотров все больше укреплял дружбу этих двух наук , дружбу не по формальным признакам , подписываемых между ними соглашений , а дружбу , по существу , ведущую к взаимовыгодным отношениям.
Рассматривая три этапа развития взаимоотношений между экологией и экономикой, попытаемся построить некоторые прогнозы на грядущее XXI столетие, которое по самым оптимистическим предположениям будет столетием Спасения Человечества от неминуемой экологической гибели при условии перехода Человечества к новой Парадигме устойчивого развития, где человек, как одна из важнейших компонент биосферы, становится во главу угла развития Цивилизации, и главнейшим показателей качества жизни Человека становится показатель безопасности его жизнедеятельности
Отметим, что в силу неравномерного и циклического развития человеческой Цивилизации отдельные страны и целые континенты находятся в настоящее время на различных этапах упомянутых взаимоотношений. Так наиболее развитые страны Европы, Северной Америки, Япония и Австралия уже перешли к реализации третьего этапа - этап ”Согласия “. Другие страны разделились между вторым и первым этапами, этап “ Компромисса” и этап “Противоречия “, соответственно. И только Россия в силу ее геополитических и исторических особенностей (громадная протяженность территории, принадлежащей как Азии, так и Европе заметные следы исторической разноукладности регионов, тяжелые последствия многовекового самодержавия и неудачного социалистического эксперимента) находится одновременно на всех трех этапах , как в пространстве, так и во времени.
Первый этап, который целесообразно именовать, как этап “Противоречия“ хорошо описан в литературе. Отметим лишь его основные характерные черты. Обратимся к одному из известных в экономике определений цены продукта:
Ц = С + П,
где: Ц - цена; С - себестоимость (с/с); П - прибыль.
На этапе “противоречия” все природоохранные мероприятия проводятся либо за счёт уменьшения прибыли (П) с сохранением цены (Ц), либо за счёт увеличения Ц (соответственно, снижение конкурентоспособности товара, предприятия и отрасли) с сохранением П. Таким образом, возникшие на первом этапе взаимоотношения экологии и экономики противоречия обычно проявлялись в следующем контексте :
экологические соображения и требования охраны окружающей среды это то, что желательно ( но не обязательно ! ), а экономические соображения относительно экологических требований - это то, что возможно.
Ясно , что любое природоохранное мероприятие на первом этапе шло по линии уменьшения прибыльности, или при сохранении нормы прибыли, уменьшении конкурентоспособности и, в конечном счете, снятие и снижение прибыльности предприятия ( фирмы, концерна и т. п. ). Понятно, что практически во всех случаях отмечалось отрицательное отношение руководства фирмы к требованиям экологических экспертов и правоохранительных органов. Второй этап, именуемый “ Компромиссы “, является этапом, на котором наметился другой характер равновесия между двумя подходами к менеджменту (здесь имеются в виду классические экономические трактовки менеджмента и подход зарождающегося эколого-ориентированного менеджмента). Менеджмент, по определению, призван определить и реализовать оптимальную процедуру деятельности (во всех сферах: экономической, технологической, финансовой и т.д.) предприятия (фирмы, концерна и т. п.), которая приводит к наибольшей прибыли предприятия, к наибольшей рентабельности производства, повышает конкурентоспособность продукции и самого предприятия. На этом этапе появилось понятие эколого-ориентированного менеджмента (ЭОМ), о котором несколько подробнее далее. Здесь мы приведём только пример реализации одной из модификаций ЭОМ.
В основу рассуждений берём то же соотношение, где этот же Закон Ц = С + П. При реализации ЭОМ в С закладывается и возмещение ущерба, причиняемого ОПС при выпуске продукции или оказании услуг. Понятно, что С можно снизить, уменьшив этот ущерб, например, путем внедрения безотходной, экологически безопасной технологии или оборудования, которые в ряде случаев позволяют получить и дополнительные единицы или наименования товарной продукции.
После внедрения более совершенных в природоохранном аспекте технологий при снижении С за счёт уменьшения вредного воздействия на окружающую природную среду и сохранении неизменной цены на продукцию или услуги можно вполне законным путём получать и большую прибыль. Если же снизить цену, то можно повысить конкурентоспособность своего товара или фирмы. Ясно, что все резервы гармоничного развития общества в рамках новой Парадигмы.
И, наконец, третий этап - этап “Согласие“. Он все больше завоевывает всеобщее признание в высокоразвитых странах. Именно этот этап развивается в некоторых регионах и отраслях промышленности России непосредственно после первого этапа, вызвавшего большое разочарование и пессимизм у экологов России и Зарубежья. Здесь снова сказывается особенность России, которая неоднократно в своей истории использовала иностранный опыт лишь, как повод для поиска своего истинно Российского и в ряде случаев более эффективного в условиях России пути. Здесь сказывается гигантский интеллектуальный потенциал России, который, к сожалению, расточительно по-варварски используется ее руководителями на всех этапах ее истории, и который весьма высоко и с выгодой для себя ценится за рубежом.
Мы уже отмечали выше, что направление “прибыльная экология” или “Согласие” возникло и развивается на современном этапе именно в России. В стране накопилось к 1996 г. около триллиона тонн различных промотходов, вскрышных пород и хвостов обогащения различных руд. Все эти отходы лежат мёртвым грузом на земле, занимая порой плодородные с/х угодья. В них содержится немало полезных компонентов: цветные металлы, сера, железо, нерудная масса, которая может быть использована для производства стройматериалов. В некоторых отвалах процентное соотношение отдельных цветных металлов бывает даже больше, чем в добываемой руде. В высшей степени прибыльно перерабатывать и пускать в производство уже то, что добыто и лежит на поверхности, занимая полезную площадь и причиняя немалый ущерб ОПС. Вот здесь и возникает самое естественное направление, такое как “прибыльная экология”[1].
Таким образом реализация новой Парадигмы развития человечества может быть ускорена на базе знания механизмов использования треугольника право – экономика – экология.
В рамках Парадигмы развития человечества в III тысячелетии среди показателей качества жизни человека доминирующим является показатель безопасности. Этот показатель по своей природе является комплексным и относится, как к качеству жизни отдельного индивидуума, так и к качеству жизни определенных социумов и Человечества в целом.
Рассмотрим (рис.3) Фрагмент схемы разработанного автором[ Генерального Алгоритма Безопасности (ГАБ), основной особенностью которого является связь надежности технических систем и безопасности, как одного из показателей качества жизни человека.
По-видимому, методика фрагментарного рассмотрения ГАЕ на первых этапах исследования этого Алгоритма представляется достаточно приемлемой, как для решения Фундаментальных задач Теории безопасности (или Теории управляемых рисков), так и для решения прикладных частных задач конструирования и реализации различных систем управления рисками в рамках ГАБ. Отметим, что здесь и далее понятие риск используется в широком смысле: во-первых, по определению, и во-вторых, имеются в виду любые риски: техногенные и природные, экологические и экономические, социальные и информационные и др.
Рассмотрим настоящий Фрагмент более подробно с позиции собственно структуры ГАБ, а также с позиций анализа в внутренних и внешних связей, обусловленных содержанием Алгоритма, как в целом (ГАБ), так и отдельных его компонент (см. рис.3: 1-15), каждая из которых разворачивается в рамках Теории управляемых рисков в самостоятельные алгоритмизированные системы. В первую очередь следует отметить некоторые упрощения и допущения, принятые в приведенной нами схеме ГАБ. Так в верхней части Алгоритма упрощенно изображена связь Человека с окружающей средой в трех основных базовых пространствах: I) информационном: II) в социуме (в этом пространстве реализуются контакты: человек - человек и человек - социум); III ) в материальной среде обитания. Для упрощения схемы ГАБ в базовом пространстве III - материальная среда обитания - совмещены, как вся природная окружающая среда, так и вся ноо- и техносферы (все, что создано руками чело века) .
В рамках такой схемы показатель безопасности носит не только комплексный, но и существенно интегральный характер. Особенно сильно это выражено в представлении безопасности в пространстве III. Дело в том, что рассматривая, например, контакты человека с техническими системами (ТС), мы опосредованно через эти ТС учитываем и взаимодействие человека со всеми остальными элементами материальной сферы, как в процессе создания ТС, так и в процессе ее эксплуатации и утилизации в конце ее цикла жизни. Вместе с тем, человеку свойственны и непосредственные контакты с природной окружающей средой.
В рассматриваемой на Рис. 3 схеме мы акцентируем внимание на той стороне безопасности Человека, которая в значительной степени обусловлена надежностью ТС. В большинстве ТС надежность является лидирующей характеристикой системы в связи с тем, что именно оно определяет безопасность Человека, использующего любую данную ТС. Например, Человек, летящий в гражданском самолете, безусловно заинтересован в комфортабельности полета, в приемлемой цене билета, но все таки, в первую очередь, он заинтересован в надежности самолета, т.е. в надежной реализации основной целевой установки транспортной ТС, заключающейся в доставке пассажира живым и невредимым в пункт назначения.
Нижняя часть схемы Алгоритма описывает основные уровни обеспечения надежности ТС: конструкторский (обеспечение надежности из стадии проектирования); технологический (обеспечение надежности на стадии изготовления ТС, как в опытном, так и в серийном вариантах); эксплутационный (обеспечение надежности ТС в условиях эксплуатации, включая и ремонтные мероприятия в процессе эксплуатации), отметим, что все ТС изготовлены из тех или иных материалов: металлов, пластмасс, стекловолокон и т.п.
Таким образом прочность, долговечность и безопасность узлов и деталей ТС в значительной мере зависит от физических, физико-химических и физико-механических свойств материалов, а также от того, насколько обосновано и эффективно используются эти свойства в конструкциях с учетом особенностей эксплуатации этих конструкций. Безотказность узлов и деталей ТС - необходимая и достаточная основа надежности самой ТС.
Эффективная пространственно-временная реализация ГАБ может производиться в отраслевом и межотраслевом аспектах, как на основе средне- и долгосрочного планирования и прогнозирования (с применением при реализации различных методов контроля и мониторинга), так и в режиме реального времени в масштабе конкретного производства или функционирующего изделия (ТС). Ясно, что создание целой гаммы отраслевых модификаций ГАБ должно вестись с унифицированных позиций с использованием методик, базирующихся на единой концепции отраслевых модификаций ГАБ. Эта концепция находится в стадии разработки, и сегодня можно ознакомиться лишь с некоторыми чертами указанной концепции.
 1 Adams, John, Risk, UCL Press, 1995
 2 Лосев К.С., Горшков В.Г., Кондратьев К.Я. и другие “Проблемы экологи России” М.:ВИНИТИ. 1993г.
 3 В.В.Петров, Экологическое право России, Изд-во БЕК, Москва, 1995
 4 С.К.Шойгу, Ю.Л.Воробьев, В.А.Владимиров, Катастрофы и государство, Москва, Энергоатомиздат, 1997г.

 5 С.К.Шойгу, Ю.Л.Воробьев, В.А.Владимиров, Катастрофы и государство, Москва, Энергоатомиздат, 1997г. 


Coaching quality improvement through current behaviors

 


Working with a manufacturing company on developing a Quality Improvement Culture within their organization. Not liking the term ‘culture’ – we agreed to call what they see as culture, ‘Current Behaviors‘.
When someone calls something ‘part of our culture’ it is no longer open for discussion, even when the majority of people hate the behavior and know that this culture is broken.
When we try to examine the culture it’s quickly called undiscussable and people who are behaving in way that are hurting the company or team do not need to be held responsible for their behavior. – Mike Cardus
As we moved from culture to Current Behaviors we focused on differentiating quality assurance from quality improvement. This proved to be relatively simple, we focused on the boundaries of each pulling ourselves back to observed behaviors within the work teams and customers.
Using the following framing questions to guide our discussions and planning proved useful:

Current Behaviors

  1. What are we choosing to keep, maintain, enhance?
  2. What are we choosing to alter?
  3. What are we choosing to let go?
  4. If these are deliberate decisions made by the team, then there is an opportunity to make purposeful adjustments, and frame them in the context of “What are we striving for?”
“Create an Environment that allows the team members to thrive and develop through coaching and continuous development in everything we do.” – The Lean Thinker

Processes and work – Quality Improvement

  1. What kind / type of business do you want more of?
  2. What is currently attracting that business?
  3. What is currently repelling that business?
  4. How did you make the attractors work?
  5. How did you make the repellents work?
  6. What kind / type of business do you not want more of?
  7. What is currently attracting that business?
  8. What is currently repelling that business?
  9. How did you make the attractors work?
  10. How did you make the repellents work?
Understanding that we cannot borrow best-practices from someone else, we needed to define Quality Improvement Current Behaviors within the context of the current organizations capacity, resources, attractors, repellents, and skills. Working, as a team, through the questions and responses we arrived at a shared vision and co-constructed plan.



When you work to change the culture of an organization you are fighting a losing battle.
When you work to change the current behaviors of an organization you stand greater odds for success.
WHAT IS ORGANIZATIONAL CULTURE?
If we’re to make any progress, it needs describe the day to day experience of the average worker.
WORK CULTURE A COLLECTION OF THE EXPLICIT ACTIONS OF HOW WORK GETS DONE:
  • Employee onboarding
  • Meeting management
  • Payroll process
  • Goal setting
  • Promotion
  • Policy & procedures
  • etc…
WORK CULTURE IS A COLLECTION OF THE IMPLICIT ACTIONS OF HOW WORK GETS DONE:
  • Power & authority
  • Corner office perks
  • Unspoken issues
  • Favoritism & how to win favor
  • Workarounds due to excessive bureaucracy
  • etc…
Using the word “culture” promotes dysfunctional behaviors into an area of being undiscussable. Then we make the undiscussableness undiscussable, reinforcing a series of bad behaviors.
“We don’t set long term goals. It’s not part of our culture.”  OR “We don’t document our work. It’s not part of our culture.”  OR “We don’t share staff and resources. It’s not part of our culture.” 
When someone calls something ‘part of our culture’ it is no longer open for discussion, even when the majority of people hate the behavior and know that this culture is broken.
When we try to examine the culture it’s quickly called undiscussable & people who are behaving in way that are hurting the company or team do not need to be held responsible for their behavior.
WHAT TO DO?
STOP USING “CULTURE”. INSTEAD USE “CURRENT BEHAVIOR”.
Shifting the word to Current Behavior will allow everyone to access the systems that are driving the behaviors. Through the discussion you cancreate small steps to change current behaviors into future behaviors of doing better work.

WHAT DO YOU THINK?

Reflecting upon what you see as organizational culture, what happens when you switch to Current Behaviors? How does that change your discussion and ideas for progress?

воскресенье, 30 августа 2020 г.

Q: What do you consider GOOD and GREAT retention?

"Great retention is THE scalable way to grow a product. It's the best indicator of product-market fit, it is the most important factor in a user’s lifetime value, and high retention drives all of the best acquisition strategies. It's growth's equivalent of the triple-word-score."
Although retention is widely considered to be the most important metric to get right when building (and investing in) a business, it’s also one of the least understood. Why? Because unless you’re a growth expert or an experienced investor, you’re often relying on anecdotes, dated blog posts, and misguided benchmarks. I ran into this problem myself many times when working with startups.
So when Casey Winters (former head of growth at Pinterest, GrubHub, and now CPO at Eventbrite) brought up this question in a conversation we were having, we decided to take the opportunity to do some new research. Together, we reached out to twenty of the most experienced growth practitioners we knew and asked them two simple questions:
  1. What do you consider GOOD and GREAT user retention (at 6 months)?
  2. What do you consider GOOD and GREAT net revenue retention (at 12 months)?
Taking these insights and combining them with available public data, we’ve come up with a set of concrete recommendations for GOOD and GREAT retention across most types of businesses. Below you’ll find a visual summary of these conclusions, along with detailed recommendations from each of the experts, and public comps from many of today’s biggest companies.
As a companion to this post, Casey also published an essay delving into ways to increase retention, amongst other topics, which you should definitely check out.
Without further ado, let’s dive in.

What is GOOD and GREAT retention?

GOOD and GREAT User Retention

  • Consumer Social: ~25% is GOOD, ~45% is GREAT
  • Consumer Transactional: ~30% is GOOD, ~50% is GREAT
  • Consumer SaaS: ~40% is GOOD, ~70% is GREAT
  • SMB / Mid-Market SaaS: ~60% is GOOD, ~80% is GREAT
  • Enterprise SaaS: ~70% is GOOD, ~90% is GREAT

GOOD and GREAT Net Revenue Retention

  • Consumer SaaS: ~55% is GOOD, ~80% is GREAT
  • Bottom-Up SaaS: ~100% is GOOD, ~120% is GREAT
  • Land and Expand VSB SaaS: ~80% is GOOD, ~100% is GREAT
  • Land and Expand SMB / Mid-Market SaaS: ~90% is GOOD, ~110% is GREAT
  • Enterprise SaaS: ~110% is GOOD, ~130% is GREAT
Here’s a handy visual guide, which links to a high-res PDF:

Big thank you to the experts

Adam Fishman (Patreon, Imperfect Foods), Andrew Chen (Uber, a16z), Andy Johns (Twitter, Facebook, Wealthfront), Brian Balfour (Reforge), Brian Rothenberg (Eventbrite, TaskRabbit), ChenLi Wang (Dropbox), Dan Hockenmaier (Thumbtack), Elena Verna (SurveyMonkey, Miro), Fareed Mosavat (Slack), Jamie Quint (Notion, Reddit), Jeff Chang (Pinterest), Julie Zhou (Hipmunk, Yik Yak, AdRoll), Kevin Kwok (Greylock), Li Jin (a16z), Merci Grace (Slack), Mike Duboe (Stitch Fix, Greylock), Naomi Ionita (Evernote, Menlo Ventures), Nick Soman (Gusto, Decent), Sarah Guo (Greylock), Shaun Clowes (Atlassian, MuleSoft), and Yuriy Timen (Grammarly). And of course, my incredible partner on this research, Casey Winters.

Disclaimer: Why it may be OK for your retention to be low

To some, these retention benchmarks will seem high. This is because the bar to build a massively successful business is high. Frankly, it’s why most startups fail. However, although retention is an important metric to get right, it doesn’t live in vacuum. There are cases where a lower retention rate is OK:
  1. You’re just starting out: Don’t despair if you don’t see this level of retention immediately. Use these benchmarks a guide to prioritize between retention vs. acquisition, and read Casey’s post for three ways to approach increasing retention. But just know, startups rarely increase retention significantly.
  2. You have low CAC and marginal costs: Growth is a balancing act between CAC, retention, and unit economics. If you can acquire new users cheaply (e.g. SEO, WOM, or virality), you can afford to lose more users. This thread by Dan Hockenmaier explains why low retention for businesses like Shopify and Twitter is OK.
  3. You’re not building a venture-scale business: These benchmarks are coming from people who helped build iconic, massively scalable, businesses. This level of retention is not required for product/market fit, or to build a sustainable business. Though the upside will be limited, a flat retention curve that drives a scalable acquisition strategy is enough to keep your business alive.
Ultimately, what matters is that your retention supports sustained growth.
Now, let’s get into the details.

1. What is good User Retention?

Let’s define user retention as the % of users who signed up and are still active (i.e. using the product, making a purchase, posting a photo) six months later.

Consumer Social: ~25% is GOOD, ~45% is GREAT

This includes companies such as Snapchat, Twitter, and Instagram that are free to use and are generally supported by advertising. The denominator in this category are registered users.
Expert recommendations
  • Jeff Chang: Over 25% is GOOD, over 40% is GREAT
  • Casey Winters: Over 25% is GOOD, over 45% is GREAT
  • Brian Rothenberg: Over 25% is GOOD, over 50% is GREAT
  • Jamie Quint: Over 30% is GOOD, over 40% is GREAT
  • ChenLi Wang: Over 30% is GOOD, over 50% is GREAT
  • Julie Zhou: Over 30% is GOOD, over 60% is GREAT
  • Kevin Kwok: Over 30% is GOOD, over 60% is GREAT
  • Andrew Chen: Over 50% is GOOD, over 75% is GREAT
Public comps
  • Facebook: 60 - 70% 6-month user retention
  • Instagram: 50 - 60% 6-month user retention
  • Snapchat: 33% 3-month user retention, 30% 24-month (sourcesource)
  • Twitter: 31% 3-month user retention, 22% 24-month (sourcesource)

Consumer Transactional: ~30% is GOOD, ~50% is GREAT

This includes companies such as Airbnb, Lyft, and TurboTax that are generally supported by one-off purchases. The denominator in this category are users who have made at least one transaction.
Expert recommendations
  • Casey Winters: Over 15% is GOOD, over 35% is GREAT
  • Kevin Kwok: Over 30% is GOOD, over 50% is GREAT
  • Dan Hockenmaier: Over 30% is GOOD, over 50% is GREAT
  • Li Jin: Over 30% is GOOD, over 50% is GREAT
  • Brian Rothenberg: Over 30% is GOOD, over 60% is GREAT
  • ChenLi Wang: Over 30% is GOOD, over 70% is GREAT
Public comps
  • TurboTax: 77% 12-month customer retention (source)
  • Lyft: 22% 12-month customer retention (source)

Consumer SaaS: ~40% is GOOD, ~70% is GREAT

This includes companies such as Netflix, Spotify, and Hulu that sell a monthly/yearly subscription to consumers. The denominator in this category are users who have started a paid subscription.
Expert recommendations
  • Dan Hockenmaier: Over 40% is GOOD, over 60% is GREAT
  • Adam Fishman: Over 40% is GOOD, over 70% is GREAT
  • Jeff Chang: Over 50% is GOOD, over 70% is GREAT
  • Mike Duboe: Over 50% is GOOD, over 70% is GREAT
  • Elena Verna: Over 70% is GOOD, over 80% is GREAT
Public comps
  • Amazon Prime: 93% 12-month customer retention (source)
  • Dropbox: ~80% 12-month customer retention
  • Spotify: 72% 6-month customer retention (sourcesource)
  • Netflix: 66% 12-month customer retention (source)
  • Hulu: 53% 12-month customer retention (source)

SMB / Mid-Market SaaS: ~60% is GOOD, ~80% is GREAT

This includes companies such as Asana, Slack, and Atlassian that primarily sell a subscription product to companies roughly 100-1000 employees. The denominator in this category are companies who have started a paid subscription.
Expert recommendations
  • Yuriy Timen: Over 60% is GOOD, over 80% is GREAT
  • Mike Duboe: Over 60% is GOOD, 80% is GREAT
  • Sarah Guo: Over 70% is GOOD, over 80% is GREAT
  • Fareed Mosavat: Over 70% is GOOD, over 85% is GREAT
  • ChenLi Wang: Over 70% is GOOD, over 85% is GREAT
  • Andy Johns: Over 70% is GOOD, 90% is GREAT
  • Dan Hockenmaier: Over 70% is GOOD, over 90% is GREAT
  • Merci Grace: Over 80% is GOOD, 90% is GREAT
Public companies
  • Atlassian: 98% 12-month customer retention (source)
  • Slack: 90-95% 12-month customer retention (sourcesource)
  • QuickBooks: 79% 12-month customer retention (source)

Enterprise SaaS: ~75% is GOOD, ~90% is GREAT

This includes companies such as Salesforce, Workday, and ADP that primarily sell a subscription product to large enterprise companies (i.e. over 1000 employees).
Expert recommendations
  • Andy Johns: Over 70% is GOOD, over 90% is GREAT 
  • Brian Rothenberg: Over 75% is GOOD, over 90% is GREAT
  • Jeff Chang: Over 80% is GOOD, over 90% is GREAT
  • Sarah Guo: Over 85% is GOOD, over 95% is GREAT
  • Nick Soman: Over 85% is GOOD, over 95% is GREAT
  • Shaun Clowes: Over 85% is GOOD, over 95% is GREAT
Public comps
  • Workday: 95% 12-month customer retention (source)
  • Salesforce: 90% 12-month customer retention (source)
  • ADP: 90%+ 12-month customer retention (source)

What is good Net Revenue Retention?

Let’s define Net Revenue Retention as a company’s monthly recurring revenue (MRR) one year ago divided into the current month’s MRR from that same group of customers. Essentially, how much revenue are you driving from one cohort of customers over time?
You’ll notice this section has slightly different categories from previous section. This is because of the way the customers a business sells to impacts revenue retention (unlike user retention). For example, the network effects in Bottom-Up SaaS often drive up retention, while involuntary churn of Very Small business (VSB) is common because many go out of business, and Land and Expand models increases revenue per user in ways that can make up for high user churn.
Now, let’s look at what good and great net revenue retention looks like for each type of business.

Consumer SaaS: ~55% is GOOD, ~80% is GREAT

This includes companies such as Netflix, Spotify, and Hulu that sell a monthly/yearly subscription to consumers. The denominator in this category are users who have started a paid subscription.
Expert recommendations
  • Casey Winters: Over 50% is GOOD, over 70% is GREAT
  • Brian Rothenberg: Over 55% is GOOD, over 75% is GREAT
  • Yuriy Timen: Over 60% is GOOD, over 80% is GREAT
  • Dan Hockenmaier: Over 65% is GOOD, over 75% is GREAT
  • Sarah Guo: Over 70% is GOOD, over 80% is GREAT
  • Andy Johns: Over 70% is GOOD, over 90% is GREAT
  • Mike Duboe: Over 70% is GOOD, over 90% is GREAT

Bottom-Up SaaS: ~100% is GOOD, ~120% is GREAT

This includes companies such as Slack, Figma, and Zoom that offer a self-serve prosumer subscription product to individual contributors inside of a company.
Expert recommendations
  • Jeff Chang: Over 100% is GOOD, over 110% is GREAT
  • Brian Balfour: Over 100% is GOOD, over 120% is GREAT
  • Brian Rothenberg: Over 100% is GOOD, over 120% is GREAT
  • Fareed Mosavat: Over 110% is GOOD, over 130% is GREAT
  • Naomi Ionita: Over 110% is GOOD, over 130% is GREAT
  • Sarah Guo: Over 110% is GOOD, over 130% is GREAT
  • Jamie Quint: Over 120% is GOOD, over 140% is GREAT
  • Merci Grace: Over 120% is GOOD, over 140% is GREAT
Public comps

Land and Expand VSB SaaS: ~80% is GOOD, ~100% is GREAT

This includes companies such as Gusto that sell a subscription service to early-stage companies, roughly <100 employees.
Expert recommendations
  • Brian Balfour: Over 80% is GOOD, over 90% is GREAT
  • Sarah Guo: Over 85% is GOOD, over 105% is GREAT
  • Fareed Mosavat: Over 90% is GOOD, over 110% is GREAT

Land and Expand SMB / Mid-Market SaaS: ~90% is GOOD, ~110% is GREAT

This includes companies such as Atlassian, Box, and ZenDesk that sell a subscription service to companies with roughly 100 - 1000 employees.
Expert recommendations
  • Mike Duboe: 85% is GOOD, 110% is GREAT
  • Sarah Guo: Over 90% is GOOD, over 110% is GREAT
  • Brian Balfour: Over 100% is GOOD, over 120% is GREAT
  • Brian Rothenberg: Over 100% is GOOD, over 120% is GREAT
  • Adam Fishman: Over 100% is GOOD, over 125% is GREAT
Public comps

Enterprise SaaS: ~110% is GOOD, ~130% is GREAT

This includes companies such as Salesforce, Workday, and ADP that primarily sell a subscription product to large enterprise companies, roughly over 1000 employees.
Expert recommendations
  • Jeff Chang: Over 110% is GOOD, over 120% is GREAT
  • Naomi Ionita: Over 120% is GOOD, over 140% is GREAT
Public comps

In summary

If you take nothing else away from this post, it should be that retention matters. A lot. No other metric is as singularly telling of whether your business will thrive or die. And so, the better you understand what good retention looks like for your business, the better shot you have at the former. We hope this research proves useful to you whether you’re building, investing, or just curious.
Please ping me if you have any feedback, suggestions, or questions about this post. And don’t forget to go read Casey’s companion post.
https://bit.ly/34LjZvt

What Is Good Retention: An Exhaustive Benchmark Study with Lenny Rachitsky


Hi, I'm Casey Winters, Chief Product Officer at Eventbrite

At the end of 2019, I presented Eventbrite’s product plans to the board for 2020. These plans included a lot of the goals you likely have in your company: improvements in acquisition, activation, and retention. One of our board members asked: “I understand these goals for the year. But long term, how high could we push this retention number? What would great retention be for Eventbrite?”
I actually didn’t have a great answer. Soon after, I was chatting with Lenny Rachitsky, and we decided to embark on a holistic study across the industry to ask “what is great retention?” across business models, customer types, etc. Lenny surveyed a lot of the top practitioners in the industry across a variety of companies, and we’re happy to share the results here. You can see the raw data below, but I recommend reading Lenny’s analysis here. Done? Good.
Why is retention so damn important?
Why are Lenny and I spending so much time researching retention? Because it is the single most important factor in product success. Retention is not only the primary measure of product value and product/market fit for most businesses; it is also the biggest driver of monetization and acquisition as well.
We typically think of monetization as the lifetime value formula, which is how long a user is active along with revenue per active user. Retention has the most impact on how many users are active and lengthens the amount of time they are active. For acquisition, retention is the enabler of the best acquisition strategies. For virality or word of mouth, for example, one of the key factors in any virality formula is how many people can talk about or share your product. The more retained users, the more potential sharers. For content, the more retained users, the more content, the more that content be shared or discovered to attract more users. For paid acquisition or sales, the more retained users, the higher lifetime value, the more you can spend on paid acquisition or sales and still have a comfortable payback period. Retention really is growth’s triple word score.
What are effective ways to increase retention?
Okay, so you understand retention is important and want to improve it. What do you do? Well, at a high level, there are three types of efforts you can pursue to increase retention:
  1. Make the product more valuable: Every product is a bundle of features, and your product may be missing features that get more marginal users to retain better. This is a journey for feature/product fit.
  2. Connect users better to the value of the product that already exists: This is the purpose of a growth team leveraging tactics like onboarding, emails and notifications, and reducing friction in the product where it’s too complex and adding friction when it’s required to connect people to the value.
  3. Create a new product: Struggling to retain users at all? You likely don’t have product/market fit and may need to pivot to a new product.
We discuss these strategies in a lot more depth in the upcoming Product Strategy program coming soon from Reforge, and if you really want a deep dive on retention, we build the Retention & Engagement deep dive.
Why does retention differ so much across categories?
One question you might be asking yourself is why does retention differ so much by different categories? This was the impetus for the initial research, and why I couldn’t give a great answer to our board. Every company has a bunch of different factors that impact retention:
  • Customer type: For example, small businesses fail at a much higher rate than enterprise businesses, so businesses that target small businesses will almost always have lower retention.* This does not make them inferior businesses! They also have many more customers they can acquire.
  • Customer variability: Products that have many different types of customers will typically have lower retention than products that hone in on one type of customer very well.
  • Revenue model: How much money you ask from customers and how can play a big role in retention. For example, a customer may be more likely to retain for a product they marginally like if it costs $30 vs. $300,000. A product that expands revenue per user over time can have lower retention than ones that have a fixed price.
  • Natural frequency: Many products have different natural frequencies. For example, you may only look for a place to live once every few years (like my time at Apartments.com), but you look for something to eat multiple times of day (like my time at Grubhub).
  • Acquisition strategy: The way a company acquires users affects its retention. A wide spread approach to new users may retain worse than carefully targeting users to bring to your product.
  • Network effects: Network effects may drive retention rates up more over time vs. businesses that do not have these effects. For example, all of your friends on Facebook or all of your co-workers on Slack makes it hard to churn from either product whereas churning from Calm or Grammarly is entirely up to you.
* In those businesses, the business failing and churning as a result is called “involuntary churn”, though that can also mean a payment method not working for someone who wants to retain in other models.
BONUS: Why are Casey’s benchmarks for consumer transactional businesses lower than others?
For the demand side of transactional businesses, where the retention graph flattens is more important to me than the six month retention rate. And unlike other models, these businesses can take longer than six months to have their graphs flatten. Also, for marketplaces, one of the two common models along with ecommerce in this category, a healthy demand side retention rate is very dependent on what supply side retention looks like and acquisition costs. For example, since Uber and Lyft have to spend so much time and money acquiring drivers due to a low retention rate, in order for their model to work, demand side retention either has to be high or demand side acquisition has to be low cost. For a business where supply side retention is high and acquisition costs are low, demand side retention can be lower, and the company can still be very successful. Etsy and Wag I imagine fit more into this model.
https://bit.ly/2G6OOjL