понедельник, 28 сентября 2020 г.

«Нанимайте в стартап кошек, а в более крупный бизнес — хорошистов»

 


Генеральный директор платформы для работы с профессиональными рекрутерами JungleJobs Евгения Дворская написала для vc.ru колонку о том, как отличить сильных сотрудников от нежелающих работать и почему команду стартапа стоит формировать из «кошек» — самостоятельных и амбициозных профессионалов.

Сотрудники — это те, от кого зависит ваш бизнес: те, кто его ведёт вперёд или кто помогает ему умереть. И только от вас зависит, как будут развиваться события. Выбор ключевых людей себе в команду — это, вероятно, ваше самое важное решение для достижения результата.
На мой взгляд, можно крупными мазками поделить сотрудников на три основные группы.

Картина первая: оптимистичная

Начнём с хорошего. Есть классные, драйвовые, солнечные, честные, сервисные, гипертрудолюбивые, проактивные, открытые к ответственности и готовые пойти за компанию или за лидером под самые недостижимые задачи. Понятно, что таких получить хочется всем. И таких, как правило, не купить. Потому что всё вышеперечисленное не продается.
Они хотят развиваться и готовы, зачастую (но не всегда), жертвовать заработной платой за задачи и возможность расти. Таких нужно или заслужить (ведь им важен руководитель и такие его качества, как честность и справедливость, готовность вкладываться в них), или вырастить, постоянно давая им возможность развиваться. А ещё их надо грузить ответственностью на свой страх и риск, чтобы они понимали, что если провалят, то это будет только их ответственность. Вот прямо честно — только их. Им нужно просто довериться, и они смогут. Верьте в них, и они перевернут мир.
Ну и небольшое наблюдение: такие сотрудники чаще встречаются до 30-35 лет, чем в более старшем возрасте. Потом на все эти чудесные качества накладывается серьезная доля неудач, падений, ипотек, детей, болезней. Эти люди остаются такими же классными, но уже не рискуют, обрастают чешуей и не хотят подвергать себя опасности. А кто-то сохраняет смелость на всю жизнь, и такие люди очень красивы, храбры и успешны.
И можно сколь угодно причитать, что таких найти можно только в Красной книге. Послушайте, если вы не готовы себе позволить таких людей рядом или сами такими не являетесь, то это ещё ничего не значит. Они есть. Они крутые и ведут бизнес вперёд, как ни один инвестор с его деньгами и связями. Нет ничего проще, чем всё спустить, набирая безопасных для себя посредственностей, которыми удобно управлять. Здесь вспоминается цитата из очередного сообщества во «ВКонтакте», приписываемая Сергею Павловичу Капице: «Собрать стадо из баранов легко, трудно собрать стадо из кошек». Собирайте команду из кошек.

Картина вторая: пессимистичная

А есть те, кто просто не любит работать. Вообще. Не любит. Не считает нужным. У таких есть программа, как в компьютерной игре: обходить препятствия, а не решать их, не влезать в сложные ситуации. Такие сотрудники бывают двух типов: явный и скрытый.
Явный и открытый Петя приходит на собеседование, и в части, где вы спрашиваете, есть ли вопросы, он нежно и долго интересуется графиком, переработками, заработной платой. И всё. Когда вы вдруг спрашиваете, есть ли у него вопросы по задачам или функциональности, он говорит: «Да! Кстати! А бонусы ежемесячные или квартальные? А холодильник есть?».
Петя, скорее всего, претендует на должность менеджера по продажам или рядового специалиста. И скорее всего, выше супервайзера не самой классной компании не вырастет. Потому что не хочет он ответственности. Ну не нужна она ему. И, в общем-то, Петя будет неплох на своем месте, если ему четко обрисовать круг задач и рассказать, «что такое хорошо, а что такое плохо». Только не ждите от него большего.
Скрытый и хитрый Василий приходит на интервью, делает классную презентацию, очень красиво и долго рассказывает о своих достижениях. Вася прошел десятки интервью и прочитал сотни советов в интернете о том, как это делается правильно. Наш Вася претендует на неплохую позицию в неплохой компании за неплохие деньги, естественно. И если вы не пойдёте проверять рекомендации или не почувствуете подвоха, то он, как правило, работу получит.
Но работать не будет. Он будет создавать видимость, собирать совещания, активно участвовать в общественной жизни компании, дружить с нужными людьми, а на вопросы про результаты станет рассказывать про магнитные бури, кризис в стране и в отрасли, несвоевременно появившийся ресурс, неверно выставленные планы — всё это помешало ему прийти к выполнению поставленной задачи, и его нужно понять и простить.
Ещё он любит на вопрос «Где результаты?» отвечать «Вы опять ищете крайнего, а я работаю в поте лица». И это такая сладкая манипуляция: «я —Дартаньян, все — гвардейцы кардинала». Ох, сколько часов, сил, денег было потрачено на этих Василиев. И ведь здесь очень простой рецепт: как только ты понимаешь, что человек винит кого-то кроме себя в собственных неудачах — всё, alles, не бери, увольняй, экономь своё время и деньги.
Что объединяет Петю и Васю? Чаще всего, социальные сети.
В них Петя проводит не так много времени: он лайкает фотки грудастых девушек, милых котиков и периодически репостит публикации вроде «предлагаем депутатам пожить на прожиточный минимум».
Вася, как человек воспитанный и умный, понимает, что есть такое понятие, как network, и собирает себе максимальное количество «друзей», на страницах у которых участвует в обсуждениях по всевозможным тематикам — от разрешения на ношение оружия в отдельно взятом штате далекой Америки до совершенно банальных и никому не интересных высказываний на тему его профессиональной деятельности. При этом он не любит тех, кто успешнее него, но заискивает; его основная ЦА — это неудачники, которых он «гладит» и «утешает».
Есть одно «но»: его комментариев, к сожалению, много. И это видно. И желание Васи произвести впечатление эксперта производит впечатление только на тех, кто ничего не понимает в предмете, а таких немало, надо сказать. В общем, тут тоже активная презентация — и ничего за ней.
Поэтому внимательно слушайте на первом интервью, проверяйте рекомендации, подпишитесь на потенциального сотрудника в социальных сетях и смотрите в свою ленту.

Картина третья: реалистичная

Те, кто будет составлять 80% ваших сотрудников в раскачанном бизнесе: сильные и стабильные хорошисты. Они в меру умные, ответственные, готовые хорошо работать за хорошую заработную плату. Но без того, чтобы брать на себя лишнее, не имея гарантий продвижения. Для них работа не стала смыслом жизни, а важнейшая её часть — это источник дохода.
Они хороши, способны, они хотят расти, хотят больше денег. Они готовы недолго терпеть дурь руководства и тяжелый график, понимая, что впереди у них покупка квартиры в ипотеку. Они прагматичны и это, наверное, главное, что характеризует таких сотрудников. И это очень хорошо. Потому что они будут работать, четко понимая прямую зависимость бонусов от результатов, будут готовы за это перерабатывать. Здесь очень важно, чтобы не завёлся Вася. Отличить его на словах от крепкого «хорошиста» не так и просто, а увольнять — сложно, неприятно, пахнуще.
Резюмируя: нанимайте в стартап кошек, а в раскачанный бизнес — хорошистов. И остерегайтесь Василиев.

Цели и ценности: сущностные сопоставления

 


Применение терминов «цель» и «ценность» остается очевидным, не вызывающим больших сомнений, если сам применяющий опирается на сложившиеся стереотипы использования терминов. Как правило, такой мыслитель считает достаточным наличие стереотипов, общее ощущение встроенности в сложившуюся риторику и обладание собственного смыслового образа, сопровождаемого чувством очевидности. Условием поиска определенности в имеющемся смысле является участие в дискуссиях, в которых демонстрируется иное понимание тех же терминов и уверенность в очевидности иной версии.

Именно в дискуссии, как развернутом типе мыслекоммуникации с выделением «автора», «понимающего», «критика» в качестве отдельных мыслекоммуникативных позиций выявляется исходная допустимость многих смысловых версий, их внесенности в ход обсуждения, настойчивости носителей этих версий, а затем и вторичная недостаточность многообразия смыслов, их недопустимость при ориентации на результативность и перспективность результатов дискуссий, появляется потребность в переходе от смысловых комплексов и единиц к значениям, дифференциальным и интегральным.

Эта цепочка процедур издавна обсуждена в лингвистике, психолингвистике, общем учении о языке, включающем переход от субъективных, ситуационных смыслов к обобщенным, конвенциональным, конструктивным, надиндивидуальным значениям. Достаточно определенно подобное различие обсуждено и в психологии (Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубенштейн и др.). Более строгие концептуальные дифференцировки осуществлены в логике и методологии (см. например, о различии «смысла» и «значения» в работах Г.П.Щедровицкого (1995).
Сама необходимость «возврата» в обсуждение значений указанных терминов обусловлена воспроизводимым отсутствием учета логико-семиотических условий в конструировании значений и их применении, что приводит к множеству неизбежных разночтений, неаргументированных или недоказуемых версий, некритичности в семантическом обеспечении рассуждений, размыванию существа дела, сохранению недостаточной определенности парадигматических оснований суждений и умозаключений в значимых областях теоретической психологии.
Мы приведем иллюстрации достаточно легко выявляемых неопределенностей применительно к термину «ценность», соотнося его с термином «цель» для удобства характеристики общего механизма самоорганизации человека. Более простым для обсуждения выступает раскрытие значения термина «цель», что позволяет накопить потенциал для раскрытия значения термина «ценность».

Термин «цель» применяется в структурных сочетаниях с терминами «деятельность», «действие», «потребность», «желание» и т.п. Так Г.Спенсер рассматривает деятельностный характер активности человека в рамках возникающих желаний и предрасположенностей духа, сопровождаемой построением плана деятельности, противопоставлением желания и разума, их совмещением, выбором цели, рассмотрением следствий, соотнесением целей и средств (898). По результатам обдумывания, в том числе содержания целей, человек может отгонять желания, противоречащие результатам обдумывания. Тем самым, желания и предрасположенность духа побуждают к размышлениям целевого, планового характера, соотнесению цели и средств достижения цели, а после постановки цели, фиксации плана динамика желаний становится подчиненной усилиям по целедостижению и выполнению плана.

На время достижения цели и выполнения плана субъектная динамика «должна» соответствовать фиксированности содержания и плана. При выходе за пределы допустимого эта динамика «должна» корректироваться». Тем самым, целедостижение выходит за пределы естественной динамики и принадлежит иному типу бытия, обеспечиваемому иной самоорганизацией человека.

На этом противопоставлении и выделяется различие «индивидной» и «субъектной» формы самоорганизации в мире деятельности (См. также: Анисимов О.С. (2005), (2006 а). Подобные отличия субъективных проявлений были обсуждены многими мыслителями например: Аристотель (1976), Гегель (1956) и др.

Принципиальную роль в целедостижении играет способность субъекта к самокоррекции для приведения себя к соответствию целедостижению и форме целесоответствия, в частности - плану достижения цели. Так К.Н. Корнилов отмечает, что интеллект тормозит активность, а воля обеспечивает достигаемость цели (1926, 1923).

Об иерархической совместимости различных и разнонаправленных в процессе деятельности психических механизмах, например, эмоциональном и волевом, рассуждали многие психологи, в том числе С.Л. Рубинштейн (1973). В своей психологической деятельности А.Н. Леонтьев учитывал заимствованный в марксизме контекст «трудовой деятельности», в которой максимально выражена консервативная роль цели, соотносимой с исходным материалом, этапами преобразования, с особенностями применяемых средств, динамикой условий (1983).

В связи с этим особую значимость приобретает механизм осознавания цели, мышления, сопровождающего все соотнесения и обеспечивающего их, а также механизм самосознавания. В самосознавании опознаются потребности, их динамика, мотивы, связанные с опредмечиванием потребностей, а также и цели как главные образующие в мотивах, так как цель возникает при осознавании мотива. Тем самым, в деятельности специфически согласуются и потребностная динамика, и мотивационные оценки предметов потребностей, вместе с сопровождаемой эмоциональным отношением, и выделенные цели.

Мотивы и цели вносят направленность в процесс деятельности, но именно цели предопределяют консерватизм направленности, иерархическую предопределенность в использовании всех психических механизмов в целедостижении, выходящую за пределы «естественности» внутренних межмеханизмических отношений. В ином случае целедостижение перестает быть гарантированным. Как отмечает К.А. Абульханова, личность регулирует психические состояния, выявляя - соответствующее и потребности, и цели - и несоответствующее им (1991) .
Итак, «цель» суть представление о результате действия или деятельности в целом, имеющее «требующий» статус.
Перейдем к обсуждению «ценности». Часто ценность определяется как личностный смысл явлений для индивида (Фридман, 1997, с. 286), а также как коллективные представления о положительной или отрицательной значимости для человека и общества тех или иных явлений, предмета, а также абстрактных идей (Мудрик, 1997, с. 245). Так же определяет «ценность» и А.В. Морозов и Д.В. Черниловский (2004, с. 252).

Когда говорится о «личностном смысле» для индивида, то необходимо либо доопределить «личность» или иметь в виду, что «индивид» суть более сложное и развитое состояние субъективности, чем пребывание в естественной динамике. Мы можем понимать утверждение в следующем варианте: явление, предмет, идея оцениваются с точки зрения актуального состояния человека и либо в слое индивидности, либо в слое субъектности, либо в слое личностности.
Если подчеркивается слой индивидности, то имеются в виду первичные мотивы, так как «мотив» суть представление о предмете (и т.п.), ставшем значимым с точки зрения актуального потребностного состояния (см. о различениях: Анисимов О.С. 2005).
При введении слоя субъектности мотив становится более развитым и включенным в соотнесение с фиксированной нормой действия, подчиненным этой норме, что предполагает сформированность субъектных качеств и механизмов человека.
Именно такой мотив соотносится и совмещается с целью, оставаясь нетождественным цели, так как цель выводится за подчинение субъективности и предопределяет ее, в том числе и динамику содержания мотива.
В том случае, если рассматривается личностный слой, предполагается установка на изменение и совершенствование цели и способа действия в общих рамках рефлексивной самоорганизации (см. также о креативности и рефлексии: Анисимов О.С. 2007, а,б).

Следовательно, можно говорить, оставаясь в зоне смыслов автора, о мотивах и мотивационных механизмах. И тогда остается вопрос о специфичности «ценностей».

При рассмотрении положительной или отрицательной значимости для человека и общества тех или иных явлений, предметов, идей вносится дополнительная характеристика «коллективных» представлений. Тем самым, предполагается внесение представлений и оценок в среду коллективного бытия, согласование тех и других, вынесение «общих» содержаний и их значимости.

 Выход за рамки индивидуальных оценок означает переход из жизнедеятельностного бытия, подчиненного удовлетворению потребностей отдельного человека в его естественной динамике жизни – в социодинамическое бытие, подчиненное уходу из противопоставления носителей жизнедеятельности и вхождению в согласование способов взаимоиспользования и последующее согласовательное бытие (Анисимов 2005). В этом случае решающую роль играет не индивидуальный мотив, а содержание договоренности и процесс его достижения.

Мотивационные единицы и процессы подчинены содержанию согласованных целей и способов, хотя и само согласование неустойчиво под давлением индивидной динамики. Значимость явления, предмета здесь определяется содержанием цели и способа взаимоиспользования для реализации скорректированных в согласовании содержаний потребностей и мотивов. В этом и заключена первичная содержательность «коллективности» оценок.

При более развитых типах согласований, в социокультурных взаимодействиях, сам согласовательный процесс организуется с применением критериев, носящих надиндивидуальный характер. Поэтому деперсонифицируется, в той или иной мере, сам согласовательный процесс, меняющий механизм самоорганизации каждого участника.
Источником деперсонификации выступает «критерий» вместе с механизмом его появления. В критерии лежит источник содержания «коллективности» нового, социокультурного уровня, а согласованность остается периферической частью коллективности. Именно критерий, его понимание, принятие, использование порождают самокоррекции более глубокого уровня, соответствующие углубления в развитие всех психических механизмов, особенно все более сложных, вторичных и третичных.

Следует также осознавать, что переход в социокультурный уровень взаимодействий одновременно влечет появление новой мыслекоммуникативной позиции «арбитра», а затем и позиции «организатора» мыслекоммуникативного взаимодействия. Именно арбитр выходит в надиндивидуальныое самоотношение и отношение к дискутирующим, хотя и по содержанию обсуждаемого. Он обобщает, создает абстракции и предполагает принципиально иной тип интеллектуальной динамики, мышления, определяемый функциями порождения, хранения, использования и коррекции абстракций (Анисимов: 2000, 2008).

Роль организатора дискуссионного взаимодействия состоит в соотнесении, структурном совмещении мыследействий всех позиционеров для создания эффекта единого мыслительного процесса и появления единого результата.
В социокультурном взаимодействии содержание коллективности выводится на качественно иной уровень, чем и предопределяется содержательная и механизмическая характеристика «значимости» явления, предмета или абстрактной идеи. Упоминаемый автор не вносит различий типов бытия, в том числе социодинамического и социокультурного, а также деятельностного, что не позволяет придать определенность содержанию значения     «ценность».

Мы видим, что эти и многие иные представления о ценностях сводимы к тому, что обсуждается в психологии потребностей и мотивов. Следует подчеркнуть и недостаточную определенность содержания значения слова «мотив», «мотивация», сохраняемая в современных воззрениях. Так в одном из словарей, отредактированном А.В. Петровским и М.Я. Ярошевским, говорится о том, что мотивом является побуждение к деятельности, связанное с удовлетворением потребности субъекта, а также совокупность внешних и внутренних условий активности субъекта, определяющих направленность – мотивацию и выбор направленности деятельности; предмет, ради которой она осуществляется; опознаваемая причина, лежащая в основе действия и поступков (1990, с. 219.).

Но побуждение предопределяется сначала потребностью и ведет к поиску предмета, предполагающего направленность поведения, определяется представлением о предмете, оцененном с точки зрения потребности, потребностного образа как тождественном потребности.

В данном определении нет однородной объектно-субъективной картины, «онтологии субъективной динамики» в контексте цикла поведения человека. В основе действий и поступков человека лежат как потребность, так и мотив, но потребность определяет ненаправленную часть поиска, а мотив – направленную часть присвоения или, в более сложном варианте, преобразование предмета для доведения его свойств до соответствия фиксированного мотива. Именно в преобразовательном звене возникает и место для цели.

Нередко говорится о том, что деятельность человека побуждается несколькими мотивами, один из которых становится ведущим, вносящим личностный смысл, например, в словаре, редактированном В.В. Давыдовым и др. (1983). Но соотнесенная потребностная оценка многих предметов, ведущая к многим мотивам в единой ситуации, не меняет сути сказанного выше и лишь усложняет картину. А иерархизация мотивов ведет лишь к структурному усложнению, не связанному изначально с контекстом субъектных или личностных проявлений человека и с «личностным смыслом».

Б.С. Братусь различает психофизиологический, индивидуально-исполнительский и личностный уровни мотивации, в которых первый уровень относим к индивидным самопроявлениям, второй – к субъектным проявлениям, к направленности на нахождение и способы реализации смыслов в конкретных условиях, а третий – к созданию смысловых ориентаций, смысла жизни, отношения к себе и другим, к пониманию своей человеческой сущности и назначения (1988).

Мы видим здесь некоторую неопределенность моментов «субъектного» и «личностного» самопроявления в осуществлении индивидуально-исполнительской мотивации. Но важнее характеристика личностного, «личностно-смыслового» уровня мотивации. Оценке на значимость подвергается содержание ориентаций, «общего смысла жизни», понимания человеческой сущности и назначения.

Несмотря на значительную синкретичность рассуждения в данной версии мы видим с одной стороны переход к построению проектов жизненного пути, выявлению в различных версиях пути базисных оснований, стремление зафиксировать единое, охватывающее основание, совмещающее качественные переходы в развитии психики при прохождении жизненного пути, нахождение критериев развития «низшего» и «высшего» в лестнице уровней.
С другой стороны, предполагается субъективная оценка содержания прогнозов и проектных версий, осознанное самоопределение относительно фиксированных возможных путей (см. также: К. Абульханова 1991; А.А. Деркач 2000 и др.).

В то же время, следует придавать большую определенность основаниям рассуждения. Если прогнозирование и проектирование жизненного пути может происходить достаточно случайно, в рамках смыслового самовыражения и отсутствия критериального обеспечения, то поиск оснований уже повышает уровень прогноза и проектирования, вносит момент неслучайности в характеристику смысловых версий.

Однако и здесь определенность и точность зависит от определенности и сущностной глубины критериев и оснований вводимых версий. Лишь в ходе введения «метаоснований», критериев, обладающих высоким и высшим уровнем абстрактности и онтологичности, - содержанию критериев и самих версий придается высокая и высшая определенность (см. Анисимов 2008).

Рассмотрение жизненного пути, «сущности» человека, его «предназначения» опирается на развитость понятийных различений и самого механизма порождения понятий, внесение в логическую организацию «абсолютного метода», основные черты которого ввел Гегель (см. подробнее: Анисимов 2000, 2004.).

«Абсолютный метод» имеет псевдогенетический характер, выражая организацию мысли при сущностном прослеживании этапов развития обсуждаемого «объекта».

В истории мысли крайне мало систематических теоретических конструктов, раскрывающих путь развития субъективности. Можно упомянуть китайскую «Книгу Перемен» и «Философию духа» Гегеля (см. их реконструкции: Анисимов 2000, 2006 б).

Только обсудив предназначение человека в контексте его помещенности в универсум и раскрыв сами законы универсума, мы получаем возможность понять подлинное предназначение человека и вырабатывать свое отношение к нему, вводить тот тип самоопределения, в котором основной, определяющей является установка и направленность на соответствие предназначению (см. также о метаоснованиям в аналитике: Анисимов 2007, в,г).

В этих контекстах ценности предстают как высшие по содержанию значимости, которые в качестве своего интеллектуального основания имеют высшие представления об универсуме, механизме универсальной динамики, места человека, общества, культуры, духовности в универсуме.

Тогда и рождается универсумальное самоопределение как высший уровень мотивационной процедуры, подчиненный содержанию «предназначения» цивилизации, общества, человека в обществе и цивилизационной динамике.
Появляется проектное устремление к трансформации актуального состояния развитости в сторону соответствия предназначению, а представление о достигаемом состоянии предстает как «идеал» человека. Он носит квазицелевой характер, так как реально не может быть осуществленным, но сохраняется его целевой статус.

Конкретизируемый вариант идеала, совмещаемый с образом возможностей на жизненном пути в условиях общества и цивилизационной динамики, переводится в статус стратегической цели. В то же время отношение, субъективная признанность компонентов универсума, придание им высокого уровня значимости, независимого от исторической динамики, в текущем процессе и в возможном процессе, превращает эти представления в «ценности». На основе мировоззрения строится система ценностей, включающая блок ценностей человеческого бытия.

Для того чтобы обсуждать различие уровней значимости и приходить к высшим типам значимостей, следовательно, и мотивов, необходимо вывести основания значимостей не из динамики индивидуального бытия человека, а из типов и уровней развитости механизмов «объективного» характера.

Мы различаем механизмы жизнедеятельности, социодинамики, социокультурной динамики, деятельности, культурного бытия, духовного бытия, вводя качественные переходы от удовлетворения индивидуальных потребностей к согласованию и согласованному бытию, затем – к введению критериев согласования и соответственно критериям организованному бытию, к реализации и порождению норм преобразования чего-либо, к порождению и демонстрированию бытия высших, самых «абстрактных» критериев и, наконец, к вписыванию и вписанности в универсумальное бытие по критериям первооснований универсума (Анисимов 2004 б, 2005). Поэтому ценности возникают в условиях культурного бытия и обладают совершенством в духовном бытии.

В психологии принцип разделения «естественного» и «искусственного», «природного», «социального» и «культурного» применялся достаточно давно, удерживая импульс различений, возникший в философии. Примером философского раскрытия преодоления природности является псевдогенетическая концепция развития духа у Гегеля (1956). Принципиальность различений уровней бытия трактовалась и психологами, достаточно упомянуть концепцию «окультуривания» первичных психических функций Л.С. Выготского (1960). С этой точки зрения интересными являются взгляды В. Франкла (1990).

В. Франкл критиковал «природный» принцип удовольствия, который легко вписывается в жизнедеятельностное бытие, но с учетом различных психотипов. Он считал, что принцип удовольствия является искусственной психологической конструкцией (1990, с. 165). Удовольствие не является целью наших стремлений, а выступает как следствие ее достижения. Более значимым предстает такое психическое качество, как интенциональность (1990, с. 165). Желанию может соответствовать множество целей различного типа.

Заметим, что цели возникают в условиях социализированного бытия, адаптации к социокультурным, деятельностным средам. В. Франкл говорит о таких устремлениях, как «нравственный порыв» (1990, с. 166). Он предполагает оттеснение принципа удовольствия, так как соответствие надиндивидуальным критериям в социокультурных взаимодействиях возможно лишь после развития первичных потребностей и мотивов в практике вхождения и адаптации к этим взаимодействиям. Тем более это верно в культурном бытии. В Франкл отмечает, что в театре зрителя привлекает содержание пьесы, а не сами по себе жанры (1990, С. 166).

Следует добавить, что сценарий и его воплощение являются лишь «телом» культурной организованности, тогда как его «сутью» предстает показанное в сценарии содержание высших критериев и их раскрытие в модельных действиях.
Когда В. Франкл обсуждает «смысл жизни» человека, то он выделяет не первичные оценки динамики бытия, а результаты многих трансформаций первичных оценок и самих психических механизмов в ходе социокультурных, деятельностных, культурных взаимодействий. Правда он это осуществляет не в «понятийном» ряду различений, оставаясь в смысловом характере мышления. В частности В. Франкл подчеркивает, что принцип удовольствия не может составлять основы моральных максим (1990, с. 168).

Более важен универсальный принцип реакции напряжения, воплощаемый, например, в нирване. Но этот принцип должен быть, по его мнению, дополнен стремлением сохранить свою идентичность, индивидуальность. Более того, подобные универсальные принципы в применении к нравственности заводят нас в тупик (1990, с. 168).

Следует учитывать законы субъективного мира, не тождественные законам предметного мира. Человек оценивает мир, объекты, порождает чувственное отношение к нему в зависимости от своей индивидуальности. В этом контексте В. Франкл и обсуждает ценности. Тип объектов, к которому вырабатывается отношение, в том числе порождается, и состояние удовольствия становится миром ценностей. Индивид ощущает истинную радость только тогда, когда эмоции выступают как ценности и радость невозможно преследовать как цель (1990, с. 170). Постигая ценность, мы осознаем, что она существует сама по себе.

Мы видим, что в рассуждении В. Франкла сохраняется значительная неопределенность различений. Сама по себе субъективная оцененность предмета принадлежит уровню первичных мотивов, если предметы не содержат результатов социокультурных трансформаций. В то же время, он предпочитает «высшие смыслы» и выбирает именно социокультурные и культурные содержания, воплощенные в предметах, в нормах, в сценариях и т.п.

Этические и эстетические ценности предполагают для их постижения соответствующие действия (1990, с. 171). Тем самым, чтобы ценности стали вовлеченными в бытие человека, от него требуются усилия в их понимании и признании. Чем более высоким является уровень развитости этих ценностей, тем большим становится и путь к ним.
Ценности, отмечает он, становятся обязанностями, «ежедневными требованиями» к решению жизненных задач конкретного человека (1990, с. 171). Неповторимость личности и жизненных ситуаций приводит к уникальности и неповторимости решаемых задач. Мир ценностей видится под углом зрения отдельной личности (172).

Человек должен быть гибким, регулируя свои усилия сообразно возможностям, которые предоставляет жизнь. Наивысший смысл каждого момента человеческого существования определяется интенсивностью его переживаний (173). Особо значимыми являются отношение человека к своей судьбе и жизнь человека полна смысла до самого конца (174). Быть человеком означает быть сознательным и ответственным.

Мы более подробно прокомментировали точку зрения В. Франкла, чтобы проиллюстрировать противоречие между содержательностью, тонкостью мысли автора и сохранением понятийной неопределенности, нечувствительности к применяемым средствам мышления как таковым, введением терминов в смысловую ткань рассуждения.
Ценности легко смешиваются по содержанию значения с мотивами, хотя и различного уровня развитости. Поиск «смысла» трактуется вне явного различения различных по качеству типов и уровней бытия, представляемых в смысловом потоке перечислений сюжетов из жизни.

Подобным образом размышляют многие, большинство талантливых психологов. К примеру, Т. Шибутани говорит о том, что объекты оцениваются с точки зрения прошлого опыта и того, что ожидалось, и источник удовлетворения выступает как объективная ценность, а то, что связано с разочарованием, неудачей – как негативная ценность (1999, с. 95). Люди стремятся сохранить или приобрести то, что считают позитивной ценностью. Мера ценности, приписываемая человеком объекту, это не то, что он говорит относительно его ценности, а усилия по его приобретению или использованию средств, без которых цель не достигается (1999, с. 96).

Мы видим, что термин «ценность» легко заменить термином «значимость» или «мотив» и т.п. Он не имеет своего особого сущностного содержания, присущего значения в ряду терминов, используемых для описания подобных явлений.

Для раскрытия специфичности содержания значения термина «ценность» мы обратимся к особенностям культурного бытия (см. также Анисимов 2006 в). Неопределенность понимания сущности культуры сохраняется, хотя еще Гегель с культурой связывал не только «общее», возникающее в социальной динамике, но, прежде всего, «всеобщее», собственно мир абстракций, материализующийся в культурных организованностях, языке, произведениях искусства (1956,1976, 1977). Действительно, З. Фрейд считал, что культура охватывает все приобретенные людьми знания, умения, установления для упорядочивания  отношений между людьми (1969, т.1, с. 189-190). Это относится ко всему, чем человеческая жизнь возвышается от жизни животных. Здесь сливаются несколько типов бытия, исключая жизнедеятельностное бытие, не проводя различий между социокультурным, деятельностным и собственно – культурным бытием.

Й. Хейзинга усматривает возникновение культуры в игре и ее развертывание в игре (1992). Игра перешагивает рамки биологической деятельности, и она существует еще до культуры, будучи свободной деятельностью. Благодаря вымышленности игр появляются лидеры и культы как движущие силы культуры. Однако если допускать эти предпосылки, то необходимо ввести сами внутренние характеристики культуры. Для Й. Хейзинга игра является первичным фактом, а культура остается лишь характеристикой игры (1992, с. 39).

Е. Финк также считал, что язык, искусство, миф, религия связаны общими узами, и игра объемлет все, что возвышает человека над природой (1988).

Игра опирается на организованное воображение и созидание мира на основе воображения, отличаясь от деятельности, также предполагающее целевое и нормативное «воображение» (см. также Анисимов 2006). Она не столь консервативна, как деятельность, включая в себя рефлексивную самоорганизацию в воплощении замысла сценариста не подчиненную предметно-вещной определенности, как это существенно для деятельности.
В игре созидается субъективное бытие в рамках «лейтмотива» и чувственной абстракции, оставляя свободу актеру в конкретизации. В сценарий вкладывается «идея», не имеющая прагматической конкретизации.

Как и Гегель, Э. Кассирер характеризует культуру как процесс последовательного «освобождения» человека (1986). Человек преодолевает ограничения биологической природы. Однако, в отличие от Гегеля, он не подчеркивает, что высшее освобождение и присуще культуре, так как в человеческих трансформациях высшее задано ранее носителям культуры и самим бытием культуры. Остальное принадлежит предкультурности как предпосылке вхождения в культуру. Само по себе указание на то, что человек живет в символической вселенной, в мире мифов, языка, искусства, науки еще недостаточно для внутренней характеристики культуры. Так входящий в театр дилетант еще не готов к раскрытию сущности замысла сценариста, его идеи, хотя он и по-своему проживает ход спектакля. Присвоение культурных символов еще включает в себя внутренние трансформации, без которых культурное остается вне человека.
Сам процесс возвышения человека при использовании средств культуры подготавливает к предельным уровням этого возвышения, что характерно для вхождения в религиозное бытие как тип духовного бытия. В ходе возвышения конечные качества дополняются у человека приобретением качеств, подобных бесконечному. Как утверждал П. Флоренский, человек воплощает в себе единство бесконечности и конечности, вечности и временности, необходимости и случайности, узел мира идеального и реальности, будучи источником своей противоречивости в жизни (1977, с. 107).

Культура, а затем религия порождают и укрепляют бесконечное, необходимое, вечное в субъективности человека. В культовом ритуале, священнодействии, таинстве, а не в мифах и догматах составляют ядро религии, механизм высшего приближения к богоподобию. А этим - способствуется вхождению в мир первооснований бытия. Можно отметить, что через разделение мифов самих по себе и в контексте богослужения опознается переход из собственно культурного бытия в духовно-религиозное, а затем и в «чисто» духовное.

П.А. Флоренский отмечает также, что обряд при сохранении утилитарности, теряет духовный смысл. Так и миф скрывает святыню, если он воспринимается не как лишь средства прихода к святости. Философия, устремляясь к высшему постижению, во многом заимствует из культа, а не обратно (1977, с. 120). Культ соединяет «смысл» и «реальность». Как подчеркивал Н.А. Бердяев, в культуре происходит борьба вечности со временем, со смертью, хотя она и бессильна ее победить реально (1991).

Мы видим, что, преодолевая ограниченность требований к человеку, характерную для социокультурного бытия, всегда соотнесенных с исторической динамикой, культура, а затем духовность предъявляют человеку реально нереализуемые цели и требования, внося в него лишь момент вечного, всеобщего. Но этот момент обеспечивает собственно человеческие качества и предназначение человеческого бытия. Опираясь на эти качества, человек становится сопричастным к реализации законов универсума, становится «сотрудником» первооснований универсума. Это служение достигнутому соответствию универсумальным требованиям в реальных исторических условиях предстает как «высший смысл» бытия.

Соответствующая самооценка и самополагание в бытии превращают человека в реализатора высших ценностей, «считанных» с содержания миропонимания и присвоенных в мироотношении, в универсумальном самоопределении. Все исторически случайные цели корректируются под ценности и обретают характер целей, обслуживающих реализацию ценностей. Ценности здесь являются основаниями целеполагания в реальных условиях и коррекции случайных результатов целеполагания. Вне окультуривания и одухотворения человека такое соотношение целей и ценностей невозможно.

Неспецифичность характеристик культуры, присущая многим философам и психологам, вносила неспецифичность и в понимание ценностей. Так В. Виндельбанд и Г. Риккерт, исходя из подобных неразличений, членили науку на ту часть, которая изучает «природу», и ту часть, которая изучает «культуру» (1993, 1911). В. Виндельбанд считал, что в жизни, включая культурную, возникают все новые проблемы, которые постигаются в ценностном аспекте, ведя к появлению новых ценностей и трансформации прежних. Философия осмысливает эти изменения в контексте вечных ценностей, возвышающихся над временными интересами.

Вопрос об общеобязательности ценностей и имеет культурно-философскую значимость. Тем самым, сохраняется слишком грубое членение на «природное» и «культурное», хотя факультативно и удерживается особая зона философско-культурного проявления человека.

В свою очередь Г. Риккерт отмечал, что природе присуще возникающее само собой, тогда как культура состоит в созданности человеком сообразно поставленным целям и ради связанными с ними ценностями (1911, с. 52,53).  Ценности еще трактуются «благами», позволяющими отвлечься от реальности. Говоря о ценности, он имеет в виду «значимость» хотя бы для одного человека. В то же время объекты культуры отличаются от того, что желается лишь инстинктивно. Под культурой он понимает объекты, связанные с общезначимыми ценностями и поддерживаемые ради этих ценностей (1911, с. 52). Тем самым, особая форма бытия культуры не игнорируется, но мысль недостаточно определенно вносит акценты то на излишне грубые членения, то на факультативный учет более тонких различений. «Ценность» размещается как вне, так и внутри собственно общезначимого, вечного и т.п., собственно культуры.
Одной из наиболее характерных трудностей в анализе ценностей, а также культуры, духовности, состоит в сложности понимания соотношения знания, содержания знания, с одной стороны, и оценки содержания носителем субъективности, приданием или неприданием субъективной значимости.

Если человек уже фиксировал основания значимости или действует под их давлением, например, потребностного состояния, то в ходе оценки и придания значимости сохраняемым будет лишь то в знании, в содержании знания, которое совместимо с основанием оценки. Но это исходное сочетание развитости мотивационного механизма в рамках потребительского отношения к реальности.

При вхождении в социальное, социокультурное, деятельностное пространства человек вынужден, в пределах своего психотипа различным образом адаптироваться к нормативным требованиям этих сред и внутренне трансформироваться, меняя сам механизм и направленность значимости. Сначала цель, задача, а затем более сложные типы нормативных оснований превращаются в более значимое, чем собственные желания и стремления, в «предметы» преобразования, коррекции. Временность вынужденного поведения заменяется приданием этим требованиям первичного характера, что и входит в продукт социализации.

От норм процесс переориентирования распространяется на критерии, сначала социокультурного типа, а затем и культурные критерии и основания. Каждый человек индивидуально проходит путь субъективного возвышения в зависимости от смены сюжетов жизни и, прежде всего, имеющегося потенциала адаптации к «высшему».
Но только тот успешно входит в культуру, а затем – в духовное бытие, который имеет достаточный потенциал, актуализируемый в ходе окультуривания и одухотворения. Только на этом пути и при успешности его прохождения и появляются не «свои», а культурные и духовные значимости, мотивы, а затем и ценности. При сохранении менее развитых оснований оценок, при внутренней консервативности уподобление высшему, великому, вечному, исконному не происходит.

Ценности появляются на базе «истинных» воззрений, преодолевших случайность мнений. Но если приближение к пониманию «истин» совмещено с трансформацией базы значимостей и самоопределенности в пользу «истинного», то сдвиги на пути возвышения становятся способствующими приближению понимания «истины».

Роль педагога, служащего миру вечного, истинного, состоит в использовании доверия к нему для облегчения внутреннего самокорректирования и устремления к «истинному». Переход от носителя «истины» к самой истине, если она функционально и реально предполагается, связан с переходом от доверия к вере и к использованию веры в самодвижении к «истине» (см. также: Анисимов 2007 г).

Завершая анализ, мы можем отметить существенные различия между «целью» и «ценностью».
Цель является мыслительным, осознанным представлением о желаемом и возможном состоянии меняющегося или преобразуемого «объекта», предполагающим соответствующие цели действия по ее достижению в конкретных условиях. На время достижения цели она обладает нормативным, требующим статусом и неизменна до ее переопределения или обесценивания.

Цель характерна для социодинамического, социокультурного, деятельностного бытия, хотя ее формы введения и реализации вносятся и в иные, более сложные типы бытия, например, культурное или духовное, но как обеспечивающее, служебное, не деформирующее базисный процесс.

Для того чтобы цель не оставалась лишь представлением о «будущем» состоянии преобразуемого объекта, необходимо иметь субъективное отношение к содержанию цели в рамках нормативного статуса цели, ведущее к готовности приводить актуальное состояние объекта в требуемое. Кроме того, такая готовность включает в себя и готовность к подчинению самопроявлений человека объективной логике преобразования, перехода от действительного состояния к требуемому состоянию объекта. Вместе с достижением цели, если она не предполагает переноса точки приложения к иному объекту, зависимость от цели, ее требований прекращается, и цель «превращается» в лишь представление об одном из состояний фиксированного типа объекта.

Для того чтобы «возникла» ценность следует сначала осуществить построение мировоззренческой картины на достаточном для этого уровне абстрактности и с выражением сущностных представлений о мире, т.е. построение онтологии бытия. Это возможно лишь в наиболее высоком уровне познавательного отношения к реальности, как правило – в философии, при поддержке логических форм организации мышления и методологическом сопровождении цикла построения.

Затем необходимо сохранение или, для неучаствующих в построении, достижение адекватного понимания содержания онтологемы и переходить к выработке субъективного отношения к содержанию, носящего «вечный», «неизменный», «истинный» статус при коррекции актуального отношения, носящего временный, изменчивый, случайный характер – до полноты адекватности. Это означает, что при постановке задачи на воссоздание бытия ресурсами конкретного субъекта требующим содержанием будет то, что характерно для выбранного фрагмента онтологемы.

Поскольку реальный субъект не обладает возможностями следовать онтологическому содержанию в демонстрировании, то ему остается ввести направленность на полноту соответствия, «доверяя» источнику требования и проявляя готовность к реализации требований.

Субъективная оценка фрагмента онтологии по его содержанию в установке на полноту доверия и устремленности к воплощению и составляет содержание «ценности». Сначала она предстает как исходящая от части онтологемы и является дифференциальной. Затем отдельные ценности совмещаются и обеспечивают переход к соответствующему отношению к содержанию онтологемы в целом, в том числе и к содержанию первопричин выраженного в онтологеме бытия.

Тем самым, цели и ценности имеют различное происхождение и предназначенность. Но без опыта в целеполагании и целеосуществлении не начинается и этап выявления и построения ценностей, протекаемый в культурной и духовной средах.

Литература

  1. Анисимов О.С. Теоретическая психология и понятийная парадигма. – М., 2005.
  2. Анисимов О.С. Креативная акмеология. – М., 2007.
  3. Анисимов О.С. Индивид, субъект, личность в контексте целостности психики человека. //Журнал «Мир психологии» № 1. - М., 2007.
  4. Анисимов О.С. Рефлексия и методология. – М., 2007.
  5. Анисимов О.С. Гегель: мышление и развитие (путь к культуре мышления). – М., 2000.
  6. Анисимов О.С. «И Цзин Чжоу И» как шедевр акмеологической мысли.- М., 2006.
  7. Анисимов О.С. Методология на рубеже веков (к 50-летию ММК). – М., 2004.
  8. Анисимов О.С. Основы метааналитики. 1-2 т. – М., 2007.
  9. Анисимов О.С. «Духовность» и «религия» как средства принятия государственных решений. – М., 2007.
  10. Анисимов О.С. Методологический словарь для стратегов. – М., 2004.
  11. Анисимов О.С. Стратегическое управление. Единство интеллектуальных, нравственных и духовных критериев. – М., 2006.
  12. Анисимов О.С. Развивающие игры, игротехника, методология. 1-2 т. – М., 2006.
  13. Абульханова К.А. Стратегия жизни. – М., 1991.
  14. Аристотель Сочинения в 4-х томах. Т. 1. – М., 1976.
  15. Бердяев Н.А. Философия неравенства. – М., 1991.
  16. Братусь Б.С. Аномалии личности. – М.. 1988.
  17. Винфельбанд В. Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия. – М., 1993.
  18. Выгодский Л.С. развитие высших психических функций. – М., 1960.
  19. Гегель. Сочинения. Т. 3. – М., 1956.
  20. Гегель. Философия религии. Т.1 . – М., 1976.
  21. Гегель. Философия религии. – Т. 2., М., 1977.
  22. Деркач А.А. Акмеология личностного и профессионального развития человека. Кн. 2. – М., 2000.
  23. Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры. //Проблемы человека в западной философии. – М., 1986.
  24. Корнилов К.Н. Учение о реакциях человека с психологической точки зрения («Реактология»). – М., 1923.
  25. Морозов А.В., Чернилевский Д.В. Креативная педагогика и психология. – М., 2004.
  26. Мудрик А.В. Введение в социальную педагогику. М., 1997.
  27. Пиаже Ж. Избранные психологические труды.- М., 1969.
  28. Психология. Словарь. Под ред. А.В.Петровского, М.Г.Ярошевского. – М., 1990.
  29. Психологический словарь. Под ред. В.В.Давыдова и др. – М., 1983.
  30. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. – Спб., 1911.
  31. Рубенштейн С.Л. Проблемы общей психологии. – М., 1973.
  32. Спенсер Г. Основы психологии. – Спб., 1898.
  33. Финк Е. Основные феномены человеческого бытия. //Проблемы человека в западной философии. Переводы. – М., 1988.
  34. Флоренский П.А. Из богословского наследия. //Богословские труды.– М., 1977.
  35. Франкл В. Человек в поисках смысла. – М., 1990.
  36. Фрейд З. Будущее одной иллюзии. //Избранное. – Лондон. 1969, ч. 1.
  37. Фридман Л.И. Психопедагогика общего образования. – М., 1977.
  38. Хейзинга. Homo Ludens. – М., 1992.
  39. Шибутани Т. Социальная психология. Ростов на Дону. 1999.
  40. Щедровицкий Г.П. Избранные труды. – М., 1995

 Анисимов О.С.


суббота, 26 сентября 2020 г.

Типы управления в социокультурных средах

 

Общий мыследеятельностный механизм деятельности управленца по разному проявляется в различных типах ситуаций. Ситуации, зависящие от характера социокультурных сред, дают различное содержание мыследеятельностным процессам и способствуют появлению различных их траекторий. Наиболее крупным членением на различные типы управлений может выступать выделение социального, социотехнического, социокультурного, экономического, регионального и государственного управления. Остановимся на ряде подобных типов подробнее, имея ввиду, что в реальном управлении особым образом совмещаются признаки различных типов. 

Объединение моделей, когда в той или иной мере поведение отдельного человека может быть расчленено на "свое", "для других", "для себя", а взаимозависимость позволяет сводить множество поведений к поведению объединения со всеми основными характеристиками поведения, такое объединение будем называть группой. Поскольку основание, ведущее к эффекту поведения объединения как целостности, может быть различным, то имеет смысл различать и сами группы. Микрогруппа характерна тем, что объединение, вхождение во взаимозависимость предопределена симпатиями и антипатиями. Индивидуальная жизнедеятельность, ее траектория видоизменяется в связи с появлением чувства симпатии и антипатии. В случае симпатии возрастает вероятность вхождения в согласовательные процессы и простого сближения с открытостью для своего отчуждения, превращения на время усиления чувства симпатии себя в качестве предмета потребности другого человека. Появление вторичной потребности сделать то, что было бы оценено как значимое, приятное со стороны партнера отклоняет от основной линии жизнедеятельности, а позитивная оценка партнером действий и устремлений вызывает чувственное удовлетворение вне связи с актуальными потребностями в жизнедеятельности.

Поскольку траектория процессов зависит не только от дополнительных к жизнедеятельности фрагментов с одной стороны, но и от оценок этих фрагментов, изменений своих линий поведения с другой стороны, то лишь при установлении пропорции действий и реакций, на них, сохраняющих напряжение чувства симпатии или антипатии с перевесом чувств симпатии как условий совмещаемости моделей, происходит структурирование или микрогруппообразование. Все типы поведенческих проявлений являются в ней сервисными к сохранности напряжения чувства симпатии, его установления. Поэтому то или иное поведение члена микрогруппы и микрогруппы в целом имеет значимость или не имеет в зависимости от поддержания системообразующего чувства. Поскольку чувство симпатии в микрогруппе должно лидировать над антипатией, а эти чувства полярны, то оно создает контраст между внешним и внутренним. Внешнее рассматривается с точки зрения той или иной меры антипатийности. Как правило антипатийность к внешнему или антипатийная оценка внешних воздействий усиливает осознавание или чувственное ощущение контраста и стимулирует чувство симпатии внутри.

Управленец может решить свои задачи при вхождении в отношения с микрогруппой, если учтет особенности микрогрупповой динамики, ее внутренней структурированности. В этой микрогруппе может быть лидер, стабилизирующий и интегрирующий симпатические отношения к себе как условия стабилизации микрогруппы. Поэтому находя взаимопонимание с лидером легче осуществить через принимаемое им воздействие на себя воздействие на микрогруппу. Чувственная основа оценки любых внешних для каждого и для всех действий предопределяет выбор тех действий, их способов и оснований, которые чувственно приемлемы и близки по содержанию чувственному основанию симпатии. Тем самым, управленец должен осуществлять чувственное отождествление с типом поведения, могущим вызвать симпатии у микрогруппы. Если это должна быть постоянная основа отношений с лидером или с микрогруппой в целом, то управленец сталкивается с необходимостью не ситуационной, а постоянной идентификации с типом поведения и индивидуальности.

Микрогруппа может структурироваться не только от динамики взаимного чувственного оценивания, но и по основанию деятельностной самоорганизации, придающей стабильность микрогрупповой жизнедеятельности. Следовательно, управленец может опираться на рефлексивное звено структурации, на лицо принимающее решение, его познавательный, критический, нормативный, контрольный и снабженческий сервис. Однако самоорганизационное основание само является лишь сервисом исходного чувственного основания, что может создавать значительные колебания значимости органов самоорганизации микрогруппы. Общая линия возникновения, функционирования, развития и деградации микрогруппы создает большие затруднения для управленца, который реализует стратегии, ценности, идеалы систем, основанных не на межсубъективных отношениях и имеющих иную логику существования. В то же время неучет микрогрупповых явлений вызывает временные или достаточно постоянные усиление антипатийных консолидаций, негативно отражающихся не решении системодеятельностных задач. 

2. УПРАВЛЕНИЕ ГРУППАМИ

В основании группостановления лежит не чувственная взаимооценка, а достижение определенной цели. Если эта цель может быть достигнута только совместными усилиями и отдельные люди, рассматривающие данную цель как индивидуально значимую в рамках их ситуационной или долговременной потребности, выделяют звено своей жизнедеятельности для достижения этой цели, то они готовы войти в отношения друг с другом, согласовать характер участия в достижении единой цели. Согласовательный процесс носит уже более интеллектуальный, а не чувственных характер. Открытость к различным предложениям о способе действий каждого и совместных действий облегчает структурирование по деятельностному критерию.

Наряду с общей открытостью к построению совмещенного способа действия, локализации своего индивидуального участия, допустимости воздействий друг на друга, внешней корректируемости конкретного поведения благодаря сознательному отчуждению критериев индивидуальной жизнедеятельности и т.д., выступающими как необходимая предпосылка группостановления, должны быть и множественность общезначимых ситуативных целей, и долговременность целей, и совместное осознавание и выработка идеалов, и создание механизма взаимоорганизации, его критериев эффективности и приемлемости и т.п., чтобы появились условия долговременности и прочности группы. Целеосознавание и целедостижение, вытесняющее потребностную динамику на периферию оценки происходящего, облегчает интеграцию рефлексивной взаимоинтеграции и самоорганизации в рамках достижения общезначимой цели. Всвязи с ней и выявляются лидер, знаток, критик, нормировщик, снабженец и контролер группы.

Управленец, выявляя наличие группы, может пользоваться тем или иным уровнем развитости внутренней самоорганизации, наличием уже актуальных целей или прогнозом возникновения целей для блага реализации своих замыслов. Однако реальных ход становления группы, динамика внутренних деформаций идет в иной логике, чем это осуществляется с социотехнических и социокультурных системах. Поэтому совпадение актуальных целей и даже перспективных является маловероятным. Поэтому управленец пользуется в большей степени потенциалом самоорганизации и потенциалом адаптивности к новым целеполаганиям, механизмами согласования для их принимаемой группой коррекцией в пределах необходимостей социокультурной или социотехнической системы.

Как и микрогруппа та или иная группа возникает и вне системы, подвергающейся управлению, и внутри нее. Зависимость этих процессов возникает тогда, когда члены микрогруппы или групп входят в целое того многообразия участников, которое подбирается или нанимается в социотехнические или социокультурные системы. От них зависимыми становятся эффективность деятельности, ее качество, перспективность. За счет внутренней структурированности группа может быть как большой деструктивной, так и конструктивной силой. Поэтому анализ групподинамики, выявление и прогнозирование позитивных действий или возможных действий, направленности, предуготовленности группы, также как и негативных устремлений или проявлений, является условием выработки системы коррекций групподинамики в сторону совмещения с интересами социокультурных и социотехнических систем. 

3. УПРАВЛЕНИЕ МАКРОГРУППОЙ

Увеличение разнообразия объединений моделей по чувственным и целевым основаниям умножает практику согласований, позволяющую компенсировать противодействие, конфликты, ограниченность возможностей индивидуальных жизнедеятельностей. В согласовательных процессах ситуационное согласование часто стимулирует выход на более сложные его формы. Недостаточность снятия ситуационных противопоставлений также стимулирует этот процесс. Так на базе многих социогенетических процессов рождаются макрогруппы. Их основой выступает выделение и построение идеалов и ценностей, относительно которых переменным становится индивидуализированное содержание симпатии и антипатии, ситуационного целеполагания.

Как правило, появление идеалов и ценностей является результатом огромных интеллектуальных и самоопределенческих усилий в рефлексии социодинамики. Если реализационно ориентированные лидеры закладывают саму необходимую основу для вычленения потребностей в идеалах и ценностях, то критико-рефлексивно ориентированные и склонные строить стратегии, долговременные цели при некоторых условиях превращаются в идеологов. Они концентрируют внимание на предельных значимостях, теряющих характер индивидуальных и ситуационных, а также приобретают способности относиться к абстрактным мировидениям как включенным в совокупную практику и ее внеситуативные проблемы. Вне философского типа познания, построения метафизически значимых микрокартин, вне совокупного анализа критериев договоренностей о взаимоприемлемом бытии, анализа этических систем идеологическая мыследеятельность не приобретает развитого вида. Предельные критерии и ценность истинности стимулирует обращение к религиозным практикам и внешним началам бытия. Для того, чтобы согласованные внеситуационные потребности и цели были достижимы, нужны более сложные и надежные способы взаимодействия и соорганизованности. Уровень требовательности для тех, кто хочет реализовать ту или иную функцию в макрогруппе, становится все более высокой, так как содержание ценностей и идеалов должно быть воспринято, присвоено, реализовано, опознано в реализации самых разных людей. Тем более, что макрогруппа сама внутри уже структурирована всвязи с многообразием включенных в нее микрогрупп и групп, семей, совмещающих микрогрупповые и групповые критерии в организации своей жизни. Тем самым достижение реализуемости ценностей и идеалов опирается как на соответствующих масштабов рефлексивную практику воспитания и обучения, так и на практику сложно структурированных органов коррекционных сопровождений, а также тех следствий социальной коррекционности, которые связаны с наказание, исправлением и т.п.

Управленец, имея дело с макрогруппой в целом или с ее представителями, может реконструировать их поведение лишь относительно принятых систем ценностей и идеалов. В той мере, в какой эти ценности актуально действуют, он должен учитывать соответствующие типы поведения и строить коррекции, допустимые для них, но ведущие к достижению управленческих целей. В системе деятельности управленец не имеет дела с макрогруппой в целом, ограничиваясь отношением с представителями макрогруппы. Если же количество представителей макрогруппы заметно в пропорциях к общему числу исполнителей и сервисных работников, то все более важным становится выявление макрогрупповых лидеров и макрогрупповых представителей сервиса лидеров. Установление отношений с ними, нахождение согласия в пределах взаимодействия и способах таких процедур, осознание меры открытости или закрытости для остальных работающих членов макрогрупп результатов согласования, создание с их участием микрогрупп и групп в единых рамках соответствующего пространства деятельности и т.п. способствует достижению управленческих целей.

Тем самым, в силу иных масштабов количества, структурированности, мощности духовного и интеллектуального воздействия, механизмов воспроизводства и т.п., которые характерны для макрогрупп, управленец должен иметь более сложную подготовку для адекватного установления отношений как с отдельными представителями макрогруппы, так и с лидерски ориентированными из них. Чем в более полной форме он рефлексирует практику идентификации с представителями макрогруппы и с макрогруппой в целом, чем быстрее создает функциональные места для различных систем ценностей и идеалов, содержаний, касающихся функционирования макрогрупп, их развития, тем быстрее выявит и создаст типы макрогруппозначимых поведений, сможет их использовать для опознания и сводимости поведения к типу. 

4. УПРАВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ

Групповая и макрогрупповая самоорганизация выступают исходным материалом, который, при определенных условиях, приобретает форму особой организации, включенной в институционализированный механизм гражданского общества. С одной стороны, такая организация сохраняет естественно-социальные процессы и их структурацию в качестве своей базы, специально выделяя исходные цели и ценности. Поэтому слежение за деятельностью общественной организации оставляется прежде всего членам групп, макрогрупп, применяющих привычные критерии оценки и эффективности и способа деятельности общественной организации. С другой стороны, включенность общественной организации в механизм гражданского общества ведет к адаптации естественно-социальных процессов и, прежде всего, функционирования, становления, развития и прекращения деятельности организации, критериями правового статуса, материально-технического и экономического характера. Потому управленец в условиях общественной организации должен заимствовать содержание целей, потенциал их изменения, систему критериев целеполагания, формы самоорганизации, системы ценностей и идеалы самой социальной среды, которую выражает организация. С другой стороны, управленец приобретает знания, умения, осваивает систему нормативных предписаний, типовых условий функционирования организации, помещенной в правовую, хозяйственную, организационно-хозяйственную среду. Регламентированность деятельности организации со стороны механизма гражданского общества стимулирует формально-ритуальные способы достижения стабильного и успешного функционирования общественной организации. Содержание базовых процессов оформляется в рамки, приемлемые для гражданского общества и этим становятся воздействующими на гражданскую среду, вовлекая ее в реализацию целей и ценностей общественной организации и его представляемого сообщества. Но через посредство этой же организации становятся доступными организованные воздействия иных организаций и сообществ.

Совмещение функций формального и неформального лидера, при определяющей ценности последнего, характерно для управленца общественной организацией. Поэтому в рефлексивной самоорганизации управленца все нити и пути формального лидерства становятся средством, тогда как содержательность лидерства сохраняет самоценность и предопределяющий характер. Для реализации этого управленец должен реконструировать актуальное состояние и предисторию становления и динамики групп, макрогрупп, синтезирующихся вокруг объединяющих макро-целей, относительно оформившегося самоопределения в реальном гражданском обществе. Ту или иную недооформленность целей, множественность влияний различных групп, макрогрупп, лидеров, идеологов, организаторов и др. ему необходимо инвентаризировать, типологизировать, иерархизировать, найти системообразующие тенденции, привести их в соответствие с идеалами и ценностями через посредство соответствующей проблематизации, выстроить стратегию, обеспечить проверку ее приемлемости основной частью среды и активистами и осуществлять ситуационно адекватным способом реализацию. При этом подбирая и подготавливая тех помощников, продолжателей (команду), которая может стать ответственной за реализацию стратегии. При осознании справедливости критики стратегии и способов ее возникновения, созидания команды, при выявлении более перспективных лидеров и их команд, управленец должен найти способ уйти из активной роли, либо готовясь к возврату за счет своего совершенствования, либо находя более соответствующее своей индивидуальности приложение сил. 

5. УПРАВЛЕНИЕ СОЦИОКУЛЬТУРНЫМИ УЧРЕЖДЕНИЯМИ

Чувственно-оценочная, мыслительная, двигательная, художественная и т.п. культуры имеют общее мотивационное ядро. С одной стороны, творец произведений культуры осуществляет свободное самовыражение, испытывая от своего результата высшее чувство удовлетворения и доказывая право на свое новаторство, право первенства, временной недосягаемости в свободном соревновании и конкуренции с любым из желающих проявить высшее самовыражение. С другой стороны, внешняя оценка результатов связана с фиксацией их самозначимости с точки зрения достижения высшего типа проявления духа человека. Как непосредственно духовное проявление, их высшего уровня, так и одухотворенные формы высшего физического и душевного, интеллектуального, волевого и иных проявлений выступают как самоценность и как материал для эталонизированного оформления. Культура как бы соединяет проявленность, оцененность и эталонозированность высших проявлений, позволяющих придать организованность, мотивированность самосовершенствованию, ориентированность для всех имеющих потенциал подобного самовыражения.

Возникая и подвергаясь первичной оценке в социальной среде, культура, интегрируясь в ней, рождает, в силу выделенности за обычные рамки и критерии, систему самоподдержания, воспроизводства. Она сначала самооценивается в пределах своих специфических критериев и в своих формах,зависящих от характерных особенностей индивидуальности творцов. Однако при определенных условиях культуропрактика и культурокритика требуют интегрированности в обычные системы воспроизводства деятельности, имеющие социальную, правовую, экономическую и политическую поддержку, аналогично той, которая нужна инновационному процессу во всех сферах бытия общества.

В этих случаях создаются организации, учреждения, привносящие механизмы, способы и критерии жизни иных сфер. Пока эти привнесения обслуживают культуропрактику, способствуют или не мешают ей они не вызывают отторжения культурной среды. Тем более, что общество заинтересовано в воспитательных, возвышающих душу и дух целях знакомить, демонстрировать, содействовать, распространять, хранить как творческому культурному самовыражению, так и обеспечению сохранности возникших традиций, полученных результатов, потенциала продолжения и развития.
Управленец в социокультурных учреждениях использует механизмы гражданского общества, экономической и политической системы, организационно-структурного строительства для обеспечения сохранности и воспроизводимости творческой практики путем материально-технического, образовательного, правового, экономического, социально-психологического сопровождения творческого процесса.

Специфика управления концентрируется в непредопределенности творческого процесса, который необходимо обеспечить условиями от невмешательства до реализации сервисных заказов самих творцов. В силу непредопределимости творческого самовыражения, легких изменений в мере интенсивности, объекта приложения, в тематике и т.п. управленец должен иметь достаточно адекватное модельное представление, самоопределение, идентификацию и др., которое обеспечивает прогнозируемость самовыражений, их типологизацию, построение основных линий поведения, конфликтов, преодоления конфликтов и пр. Только обладая подобной подготовленностью, в том числе к специфическому общению и коммуникации с творцами, управленец сможет стать полезным для них и организовать соответствующее обеспечение всеми ему доступными в учреждении сервисами и службами, а также благодаря взаимодействию с другими сферами общества. 

6. УПРАВЛЕНИЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫМ УЧРЕЖДЕНИЕМ

Образование предназначено для подготовки человека, как правило,начинающего жить или заниматься новым делом, к будущей жизни, деятельности. Исходя из объективного состава жизни человека, его деятельности складывается то или иное содержание образования. Оно может быть сведенным до усвоения конкретной суммы знаний, умений, а может быть расширено до приобретения способности к самоорганизации в любых жизненных условиях. Поскольку акцент на способности к самоорганизации, включая и самоизменение, саморазвитие не относится с конкретными требованиями фиксированной деятельности или жизнедеятельности, но предполагает длительную и сложную преобразовательную учебно-воспитательную работу, то реальные рамки возможностей и заинтересованность общества, макрогруппы в приобретении этих способностей становится ведущими при решении вопроса о выборе содержания образования. Реальная практика даже при условии удержания общеобразовательной ценности и усилий, сводит дальнейшие усилия к локализации содержания, вплоть до определенной суммы знаний и умений.


В основе любого образования лежит самоизменение ученика и его педагогическая организация. Только особым образом осуществляя цикл процессов самоизменения ученик открывает возможность направленной, социокультурно значимой, ускоренной своей изменяемости. Этот цикл включает и усилия в решении учебно-практической задачи, и фиксацию затруднений из-за недостаточной готовности и способности ее решить, и рефлексию попытки, и акцентированность рефлексии на способности, и непосредственно преобразовательные усилия в рамках специфической тестовой задачи, и рефлексию успешности преобразования способностей. Естественно, что педагогические усилия прежде всего сосредоточены в рефлексивном слое учебной деятельности. А корректное корректирующие воздействие на рефлексию и на само действие ученика не может не быть очень сложным и деликатным. Тем более, что педагогу необходимо это осуществлять в группе учеников, создающих микрогруппы и принадлежащих различным макрогруппам. В зависимости от типа педагогической рефлексии и рамок традиции педагогического анализа, соответствующих концепций, понятийно-категориальных средств, систем ценностей, идеалов, имеющихся стратегий, методов и методик педагогическая рефлексия может значительно отличаться в разных случаях.Образовательное учреждение представляет собою совмещение базового, собственно образовательного, и разнообразных сервисных процессов. Последние включают и методическое обеспечение, и материально-техническое, а также экономическое обеспечение, наличие библиотеки, тренировочных комплексов, связей с родителями, с неучебными заведениями, педагогического совета и т.п. Все типы сервисов согласовываются с базовым процессом управления учебным заведением и управленческим сервисом. Управленец обеспечивает становление педагогического, методического и иных коллективов, их совмещаемость на базе интегрального коллективообразовательного процесса. Кроме того, управленец учитывает особую логику материально-технического, экономического и иных сервисов подчиняет их существование требованиям базового процесса без нарушения основных правил жизни каждого сервиса. Вся согласовательная, рефлексивная, снабженческая, контрольная работа получает достаточную целостность, если управленец способствует коллективному самоопределению относительно внешне представленных и инициативных проектов содержания образования, форм и методов обучения. После интеграции обществом и государством предписанных программ обучения и воспитания и совмещение с внутренним самоопределением педагогического коллектива наиболее трудным в управлении выступает интеграция инновационных усилий, связанных не только с самовыражением новаторов, но разнородным отношением к этому со стороны других педагогов. Корректное согласование, эффективное использование мыслекоммуникации во всех рефлексивных функциях выступает как ядро усилий управленца внутри как своего образовательного учреждения, так и в иных организациях. Особые усилия он должен прилагать сохранению принятых и обоснованных инноваций в организационно-управленческих структурах сферы образования, поскольку их логика деятельности может быть расходящейся с логикой поисковых процессов в самом учреждении. Длительность решения управленческих задач и проблем объективно стимулирует отклонение от собственно педагогических установок, стереотипов, целей, ценностей и идеалов, что дополнительно усложняет адекватное в образовании решение управленческих задач и проблем. 

7. УПРАВЛЕНИЕ ПРЕДПРИЯТИЕМ

Основу предприятия составляет достаточно строгая технологическая форма производства необходимого продукта, технологически организованная цепь от исходных материалов до конечного продукта, строгие сервисные отношения между всеми службами и базовым процессом. Исходя из этого производственные отношения имеют высокий уровень отчужденности каждого работника от его личных потребностей,а связь между производственным способом существования и индивидуальной жизнедеятельностью осуществляется через заработную плату. Смягчающим отчуждение фактором выступает предрасположенностей отдельного работника к типу осуществляемой деятельности. Однако при наличии предрасположенности жесткость технологизированных отношений создают для индивидуального самоопределения работника достаточны частые и трудные ситуации. Кроме того, облегчающим это отчуждение фактором выступает и различие типов осуществляемой деятельности, меняя которые можно уходить от принципиальности самоопределенческих проблем. И в самой типологии деятельностей одни наиболее близки к технологизации, другие оставляют достаточно большой простор для индивидуального самовыражения. Все рефлексивные типы мыследеятельности обладают значительной мерой самостоятельности. Субъективные ощущения жесткости рамок могут усиливаться многократным пересечением технологических и внетехнологических отношений, заимствующих стороны технологических отношений. Значительную роль в этом играет влияние индивидуальных качеств работников и их производственный статус.

Управление предприятием и соучастие в нем в различных управленческих сервисах подчинено принципам управления кооперативными системами. Именно в них огромное и предопределяющее значение имеет технологический результат рефлексивной мыследеятельности управленца. Поэтому чем более технологизирована система деятельности, тем точнее и надежнее реализуется принцип системообразования деятельности, локального выявления и преодоления разрывов, точнее выявляется заказ на доизменение исполнителя и руководителя, а также на коррекционное отношение. В кооперативных системах более точно осуществляется и экспертиза, оценивание осуществленной деятельности, определение объема вклада в успешность или неуспешность предприятия каждого работника. Сама управленческая мыследеятельность в значительной степени может быть технологизирована благодаря строгому модельному оформлению многих звеньев управленческого процесса. 

8. УПРАВЛЕНИЕ В ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Управление в предпринимательской деятельности зависит от охватывающей её целостности самой предпринимательской деятельности, подчиняясь ей. Прежде всего какими бы масштабами дела не владел предприниматель, он по своей природе является полностью ответственным лицом за ход и результаты своей деятельности. Управленец в обычных социотехнических и даже социокультурных системах не может быть полностью ответственен. Его собственность и свобода ограничены как характером получения заказа, так и способами реализации снабженческой функции. Управленец в своих системах выходит на потребителей, на заказчиков через посредство вертикальных управленческих связей. Вышестоящий управленец "освобождает" нижестоящего от сложностей отношения с конечным, а не с технологическим потребителем за счет "освобождения" от проблем снабжения, обеспечения всего производственного процесса. Даже в том случае, если появляются возможности самостоятельно подбирать себе исполнителей,закупать сырье и т.п., это находится под контролем и корректирующим воздействием со стороны вышестоящих управленческих структур. В социалистической экономике зависимость становится охватывающей всю вертикаль пирамиды управленческой иерархии. В этих условиях ограничивается не только свобода управления, включая само пребывание на управленческой должности, но и ответственность за свой управленческий труд. Предприниматель свободен полностью либо индивидуально, либо через посредство групповых форм реализации предпринимательской функции.

Полнота свободы и ответственности имеет свою деятельностную форму, обладающую специфичностью. Если мы предположим, исходя из модельного характера рассуждения, что нужно полностью самостоятельно реагировать на спрос или заказ и обеспечить его удовлетворение, то неизбежно возникнет следующая цепь взаимозависимых процедур понять содержание спроса, построить проект деятельности, соответствующий продуктной характеристике спроса, войти в финансовый рынок и осуществить первую часть обмена, заем, и использовать его в снабженческом рынке,купив все необходимое для реализации проекта деятельности, осуществить становление производства, войти в реализационный рынок для продажи продукции, осуществить инвентаризацию и членение полученных денежных масс, осуществить вторую часть обмена на финансовом рынке, отдав компенсацию за заем с оговоренными процентами, выделить часть денег для стабилизации цикла предпринимательства и подсчитать прибыль.

Как мы видим, управленческое звено в обычных критериях представлено проектированием деятельности в рамках понятого спроса и становлением производства. Как приобретение средств для снабженческой функции, так и само приобретение того, что необходимо для деятельности, включая исполнителей, а также процессы реализации продукции являются не совсем обычными. Они подчинены не организационно-управленческим отношениям и не технологическим функциям, а законам рынка. Рынок основан на согласовательных процессах, где основанием согласия выступает и индивидуальный интерес, и давление той системы деятельности участника рынка, которая выходит на рынок. В рыночном обществе любая система выживает не за счет только технологической организации труда, но и многих типов согласовательных процедур, индивидуализированного и типизированного понимания прибыльности или бесприбыльности того или иного действия. Поэтому исходным основанием согласия на обмен не может быть заранее заданное "число". Наряду с объективными факторами в принятие решения входит мощный субъективный фактор. Управленец оперирующий критериями кооперативных деятельностных структур, технологизированных систем становится беспомощным в принятии решений и не могущим обеспечить выживаемость своего предприятия.


Предприниматель рассматривает управленческие процедуры как один из сервисов главного, базового процесса движения капитала, выраженного деньгами или их замещающими ценными бумагами. Всеобщий закон экономических отношений в случае предпринимательской деятельности выражается в требовании иметь прибыль. Неприбыльное дело не имеет "права" на существование. Необходимой предпосылкой выступает своевременное реагирование или создание спроса, так как только при его наличии возможен свободный приход на реализационный рынок покупателя. Другой предпосылкой является наличие либо готовых к движению денежных средств, либо их запас в соответствующих банковских структурах, которые могут дать заем,ссуду и т.д. проверив предпринимательскую компетентность и мощность приходящего на финансовый рынок. Достаточной предпосылкой становится не только сама способность построить производство, обеспечить трансляцию товаров на рынок, но и прежде всего подвижность, свободность разнообразных рынков готовых для осуществления встречи всех заинтересованных в обмене типов участников. Естественно, что свободный рынок обеспечивает функционирование и развитие своих механизмов лишь за счет правовой системы, всех типов социокультурного сервиса.Иначе говоря, в отличии от управленца в "обычных" социотехнических системах, отчуждающего свой тип жизни для приобретения средств к существованию или частично реализующий себя в управленческих структурах при определяющем воздействии самих этих структур,предприниматель остается один на один со всей социально-политической, культурно-образовательной, правовой и экономической структурой общества и реализует свои замыслы на свой страх и риск. Все трудности прохождения реальных экономических, правовых, гражданско-государственных сред он компенсирует своей свободой, своей самоорганизацией, перспективой иметь завершенность цикла прибыльность как условие воспроизводства своей свободы. Но в целостности предпринимательского цикла одни звенья являются приближающимися к обычному управлению, другие похожи на него в меньшей степени, а третьи совсем этому противоположны.

Очевидно, что предприниматель может быть успешным, если он не только не теряет естественную связь с жизнедеятельностью, но и сформировал в себе способности к адекватным социальным процедурам, без чего нельзя цивилизованно осуществлять согласования, выдерживать требования договоренностей, а также если он грамотно реализует требования управления технологизированными системами деятельности. По количеству требований к способностям предприниматель не имеет себе равных, так как его единицы экономической жизни есть совмещение всех типов жизни человека в обществе. Конечно, такие особенности очевиднее в малом бизнесе. При увеличении объема бизнеса возникает перераспределение значимости многих звеньев цикла, а сам цикл усложняется различными производными процедурами. не меняется сам внутренний закон циклопостроения. На определенном шаге предприниматель делегирует часть своих функций, включая и управление производством. Тогда наемный управляющий, менеджер, в определенной части может быть похож на управленца в социотехнических системах.

9. УПРАВЛЕНИЕ ОТРАСЛЬЮ

Предприятие является единицей в многообразии предприятий, связанных с выпуском типа продукции. Технологические схемы, присущие конкретным предприятиям, могут быть соотнесены друг с другом, типизированы, иерархизированы, благодаря чему в технологическом поле выявляются абстрактные типы. В абстрактной типологии технологий и продуктов деятельности осуществима процедура распределения абстрактных типов на сектора, зависящие от синтетической картины кооперативных связей. Членение управления универсумом деятельности по указанным секторам, в той или иной мере и объективное, и субъективное, приводит к отраслевой прикрепленности управленческой функции.

Отрасль имеет как многообразие предприятий, так и сеть сервисных структур, деятельность которых протекает морфологически "рядом" с предприятиями, производящими типовую продукцию, а функционально они обслуживают все или часть предприятий вместе взятых.

Следовательно, управление отраслью должно обеспечить возможность воспроизводства деятельности отдельных предприятий, гарантированность их сервисного обеспечения для предотвращения или снятия разрывов в деятельности, а также обеспечение как изнутри стимулирующее развитие деятельности, ее изменение по конкретной номенклатуре и способам организации, так и извне стимулируемое развитие по критериям номенклатуры, объема, качества и способа организации. Эти функции создают границу между микро и макроуправлением. Если микроуправление предопределено базовыми процессами производства продукции, то макроуправление смещает акцент в сервисность и применительно к многообразию однородных предприятий. Микроуправление как бы отчитывается продуктно, тогда как макроуправление воспроизводством массы деятельности. Дополнительная макроуправленческая функция связана с построением отраслевых стратегий, относительно которых отдельные предприятия конкретизируют свои стратегии, совмещая внутренние основания стратегического сопровождения и внешние, предписываемые или рекомендуемые отраслевым управлением.Естественно, что отраслевое управление начинается с отраслевого самоопределения в универсуме деятельности. Поэтому принятие решений отраслевого типа является отражением принятия стратегических или ситуационно значимых универсумальных решений, относительно которых отраслевые управленцы приобретают ответственность. Эту ответственность они транслируют в ходе принятия решений, обращенных к предприятиям и сервисным структурам (конструкторский, научный, образовательный, финансовый, технический и др. сервисы).

Тем самым в мыследеятельности регионального управленца и соуправленца есть особенности по по содержанию рефлексивно-коррекционного мышления. Оно прежде всего более абстрактно, что отражается на применении всей замкнутой формы мыследеятельности к абстрактному материалу. Для этого конкретный материал должен быть предварительно количественно обработан, сведен к абстрактным заместителям. Кроме того, на стратегическом уровне проведенный цикл рефлексивного и коррекционного анализа согласовывается с еще более стратегическим анализом вышестоящего управленца, который охватывает универсум деятельности. 

10. УПРАВЛЕНИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКИМИ СРЕДАМИ

Предпринимательская деятельность по своей сущности абсолютно самостоятельна. Ограничения в ней появляются в пределах того, насколько сам предприниматель воспринимает происходящее как фактор, требующий учета и коррекции движения капитала и, вслед за этим, коррекции конкретных действий всех участников предпринимательского цикла.

Если рассмотреть отраслевое и межотраслевое пространство деятельности и соотнести его с суммарным и меняющимся спросом, выявить стратегически значимые тенденции динамики спроса, привести пространство деятельности с этими тенденциями, то дальше макроуправленец стоит перед необходимостью не только осуществить отраслевое членение, но и ответить на вопрос о том, какие производственные структуры смогут взять на себя морфологизацию производства деятельности и какими способами они реализуют потребности в реагировании на спрос, а также как будут в этом принимать участие сервисные структуры.

Поскольку наиболее ответственными в деловых отношениях являются предприниматели, а наиболее послушными управленцы предприятиями, то возникает выбор между надежностью одного и другого типа. Если эффективность предпринимательства и рыночной организации экономики и общества не подвергается сомнению, то макроуправленец инвентаризирует сложившиеся возможности предпринимательских структур, учитывает их возможность самостоятельно выходить на заказчика, носителя спроса и просчитывает долю всего спроса, который может быть этим удовлетворен. Анализ динамики соотношения между самодвижением связки спроса и предпринимательского предложения и оставшейся частью может привести макроуправленца к необходимости усилить привлекательность спроса, а также стимулировать систему сервиса, управленец может лишь варьировать правовые рамки, правила экономических взаимодействий по внеэкономическим критериям облегчая и затрудняя движение капитала, его объем и скорость. Кроме того, сервис, выключенный из экономического самодвижения в той или иной степени и живущий по кооперативно-деятельностным критериям, также может быть построен под перспективу увеличения мощности предпринимательских действий и увеличения части совокупного спроса, ими реализуемую. Подобные решения и являются характерными для сохраняемого предпринимательского пространства и позитивного вклада в него со стороны макроуправленца. В качестве критериев такой направленности принятия решений либо экономическое самоопределение макроуправленца, либо зависимость от политических структур и ситуаций и т.п. Но экономика в целом является организмом, который нормально существует лишь в прибыльном варианте, когда его выразитель бюджет, имеет положительное сальдо, когда прибыль превышает расходы. Какие бы ни были условия для определения структуры расходов, каков бы ни был искусственным сам принцип расходования, но при его фиксированности макроуправленец принимает такие решения, которые сдвигали суммарное отношение "расходы доходы" в доходную сторону. Однако он должен при этом учитывать, что те или иные решения либо укрепляют, либо ослабляют экономический потенциал. Поэтому если условия стимулируют ограничение самодвижущей части экономики, растет диспропорция расходов и доходов, возрастает инфляция и т.п. макроуправленец обязан думать не только о конкретной ситуации, но и перспективе и рассматривать в качестве системообразующего экономического критерия то, что никакими искусственными механизмами надолго невозможно сделать экономику надежной, если она не имеет в качестве своей базы самодвижущуюся часть. 

11. РЕГИОНАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

Специфика регионального управления состоит в том, что регион вмещает в себе все представительства структур общества. В нем есть и жизнедеятельность многих людей, социогенез, начиная от семьи до общественных организаций, предпринимательские среды с их самоорганизацией, механизмы самоуправления, отраслевые единицы и многообразный сервис социотехнических и самодвижущихся экономических структур, образовательные, культурные и научные учреждения и системы, органы правопорядка и многое другое. Регион использует материально-природные ресурсы, имеет ту или иную демографическую, расовую и идеологическую распределенность.

Региональный управленец реализует разнородные пересекающиеся функции. Одни из которых связаны с сохранением и обслуживанием самодвижения жизнедеятельностных, социальных, культурных, идеологических, экономических. экологических и др. процессов. Другие функции предопределены интегрированностью в межрегиональные ценности, могущие в значительной мере деформировать постановку целей и задач внутрирегионального типа. Привязка межрегиональных стратегий к местным условиям, использование специфики региона для коррекции содержаний межрегиональных программ и коррекционных воздействий является обоюдным процессом. Сопряжение разнородных структур, находящихся в регионе, регулярное слежение за возникающими разрывами между ними и приемлемое их преодоление составляет содержание деятельности региональных управленческих структур. Исходя из этого понятно, что реконструктивно-критическая и корректировочная функции должны быть наиболее развиты и обеспечены надежным сервисом. В региональных условиях не может быть достаточно развитых однородных и непротиворечивых стратегий, так как полностью самостоятельного обеспечения регион не может иметь, а мера самообеспечения по отдельным частям номенклатуры спроса отличается от региона к региону. Стратегии развития появляются лишь как оформление складывающейся тенденции в траектории равнодействующей разнородных воздействий. Там где есть возможность отдельные звенья регионального целого брать полностью на свое обеспечение или существует надежное обеспечение от межрегиональных систем вероятность стратегии, за реализацию которой может взять ответственность региональный управленец, повышается. Ситуационное реагирование является более присущей характеристикой регионального управления и техники региональной мыследеятельности.

Имея доступ к возможности брать региональные налоги, формировать региональный бюджет региональный управленец приобретает и инструмент обеспечения региональных сервисных структур, а также меру инвестиционного и другого влияния на экономические и внеэкономические стороны жизни региона. С другой стороны, чтобы влиять на разнородные структуры управленец должен реконструировать специфику базовых процессов в этих структурах и системах в отличии от надстроечных, управленческих и сервисных процессов, чтобы осуществлять корректирующее воздействие через те механизмы, которые позволяют, допускают и даже способствуют внешнему воздействию. Тем более, что воздействие может носить различный характер, от консультационно-рекомендательного до директивного характера.Конкретный характер включенности регионального управления в судьбу расположенных в регионе учреждений, организаций, механизмов социо-технического, социо-культурного, экономического и иного типов зависит от особенностей правовой системы, в свою очередь предопределенной типом общества, его системы интегральных ценностей. 

12. МЕЖРЕГИОНАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

В отличии от регионального управления принятие межрегиональных, национально-государственных решений строится по типу решений в универсумальном пространстве деятельности. Поэтому межрегиональный управленец опирается на целое поле разнородного спроса, целостное поле проблем удовлетворения спроса, на целостное представление о производительном потенциале, полном многообразии сервиса, всего многообразия отраслевых, межотраслевых, региональных, свободных и организованных ресурсов и потенциалов.

Тем самым на управленце и его сервисном обеспечении лежит ответственность складывания такого пространства деятельности, которое могло бы потенциально удовлетворить спрос и пользуясь которым можно было бы просчитать имеющуюся возможность наличным действующим и скрытым потенциалом ресурсов различного рода, различными сложившимися и возможными механизмами удовлетворить спрос. При расхождении между интегральным (материальным, техническим, социальным, духовным. правовым и т.д) спросом и возможностью его удовлетворить он вырабатывает путь совмещения, начиная от реалистичного минимального удовлетворения. Как и в случае отраслевого управления управленец имеет дело с принятием макроуправленческих решений, с мыследеятельностью на высоком уровне абстракций. Однако в случае межрегионального (национально-государственного) управления целое и пространства деятельности, и стратегии, и ситуационного воззрения, и поля проблем, и концептуального основания, и систем ценностей, и ресурсов, и мощностей, и свободы обретается как условие самой мыследеятельности. Свобода ограничивается лишь суммарным согласием или не согласием общества на пути удовлетворения его спроса. Выдвижение общенациональных стратегий, проектов перестает быть относительным, иллюзорным, безответственным.

 Анисимов О.С.
Источник: Анисимов О.С. Профессионализм управленческой деятельности
(акмеологические аспекты) М.,1995